Папа стал болеть и абсолютно завязал с питьём – просто совершенно. Он не пил, не курил, был очень дисциплинированным человеком. Он где-то чувствовал и понимал своё предназначение в жизни. А это определяло всё его поведение, все его поступки. Его предназначение была литература, писание. Он без этого совершенно не мыслил себе жизни. Он просто родился писателем, хотим мы того или не хотим. И он, как Пимен, свою летопись писал через все тернии до самого последнего вздоха. Это была его основная жизнь. Ну и когда у него случился такой, типа мозгового спазма, это не был удар, это был только какой-то звоночек. И когда к нему пришёл врач и сказал: «Вы знаете, следующее – это инсульт и, возможно, смерть. Вам нельзя того-то, того-то, того-то. Должна быть диета, не должно быть холестерина, ни капли алкоголя, никакого никотина», – то папа просто в одночасье всё это бросил. Его организм всегда отвечал его предназначению. Это не то, что он от ума был такой организованный.