Случайное покушение на Сталина

Поняла. Вот исправленный окончательный вариант без вопросительного знака и с сохранением всех требований: Я могу рассказать историю, ну, она правда неумышленного, но всё-таки покушения на Иосифа Виссарионовича Сталина. Это было забавное дело. Когда… Дача у нас была, в которой всегда жили многочисленные гости. То Гнесины со всей семьёй, то Гнесины отдельно семьями, допустим, Евгения Фабиановна с мужем и сыном Фабием или Елена Фабиановна. Она не была замужем никогда, в старых девах ходила всю свою жизнь, или Ольга Фабиановна с Михаилом Фабиановичам, братом. Или некто дядя Макс Бенедиктов. Такая интересная личность, у которого был в Замоскворечье, в Замоскворечье особняк двухэтажный. Кстати говоря, в одном из зданий бывшего израильского посольства. Сейчас там. Этот особняк был полностью, оба этажа увешаны подлинниками знаменитых художников. Там был и Репин, там был и Делакруа, там были и французы-импрессионисты, и вплоть до Рубенса. И, значит, что же? И там дядя Макс устраивал в его гостиной картинные вечера – такой салон, где выступали, где были в гостях знаменитые люди. Например, Владимир Владимирович Софроницкий, Русланова вместе со своим толстым мужем Гарькавым. Ну, по ходу рассказа, может быть, вспомню. Человек интересный, закончил парижскую консерваторию, был членом Союза композиторов и папиным сотрудником по иностранным делам. Ну, и вот. Кстати говоря, женился на своей домработнице. Ему понравилось имя Камила, и когда у него родилась дочь, он её назвал Камила. И у домработницы был сын Аркаша, он его усыновил. И вот этот Аркаша приехал к нам на дачу в гости. И мы с ним делали забавное орудие – гранатомёт, так называемый. Мы взяли такую трубу метра полтора длиной, закрепили её на двух пнях, выпросили у нашего шофёра Дмитрия Спиридоновича Романова красную резину от камеры и по принципу рогатки вставляли туда в эту трубу такой кол с комелем на конце, чтобы он не мог проскочить целиком. Потом туда вкладывали булыжник, оттягивали этот кол на эту резину, у нас был спусковой крючок, и когда мы спускали этот крючочек, эта резина двигала этот самый кол, а кол выбрасывал булыжник, и булыжник летел в какое-нибудь направление – по направлению к Зубаловскому шоссе, где была наша дача. Всё это было закамуфлировано, со стороны шоссе ничего не видно. И вот мы начали из хулиганских побуждений обстреливать автомобили. Сначала маленькими камушками, да, а потом чуть-чуть брали побольше. Большей частью не попадали в машины, но был какой-то интерес такой мальчишеский. И вот я стою на спуске… да. А у нас были пути отступления. По насыпи можно было скатываться вниз, и была арка с нишами, через которые протекал ручей, и можно было спрятаться в одну из этих ниш в случае опасности. И в общем Аркаша мне говорит, что приготовься, из-за поворота выехало два автомобиля. Я приготавливаюсь, он мне говорит: «Огонь!», я спускаю спусковой крючок, и булыжник летит и попадает в радиатор «Роллс-Ройса» Иосифа Виссарионовича Сталина с таким хорошим хлюпом. Понимаете, да? Машина Иосифа Виссарионовича не останавливается, едет дальше, а из задней машины выскакивает семь человек охранников. А он всегда ездил с охраной. Сначала минут за пять или за четыре выезжала передняя машина, проверяла, всё ли в порядке, потом его «Роллс-Ройс» – роскошная такая, роскошная карета. Да? А он всегда впереди с трубочкой сидел такой. Ну, и вот. А мы, значит, скатываемся, в наши условные места разбегаемся. А Аркаша побежал сквозь… наверное, предчувствовал что-то очень неприятное. А я спрятался в нишу. И вот из ниши меня вытаскивает один с пистолетом, сажает в автомобиль и везут, а по дороге спрашивают: «Где живёшь? Кто такой?» Я говорю, что сын Артузова. А это время было часов около одиннадцати уже. И вот привезли меня на Лубянку, я с человеком поднялся на третий этаж к Артузову Артуру Христиановичу, тот ему рассказал ситуацию. А я в трусах и в майке, на босу ногу. Артузов Артур Христианович, то бишь мой папа, говорит: «Да». Сказал этому человеку, что вы свободны. А потом завёл со мной разговор. И говорит: «Ну, неужели ты не мог подумать, что ведь эта история... Как же ты здесь ввязался? Ведь вы же могли убить человека. Надо же было думать об этом. По-моему, не хорошо вы поступили». Вот такого рода было наказание. Это что значит – Сталин? Ну, если он пожалел его и сказал, что «вы могли убить человека» – это уже в какой-то степени меня радует.