И я уже после его смерти пыталась узнать у мамы, что он говорил дома. Она сказала: «Ничего не говорил. Он сидел со своим помощником, у него был такой помощник Шуйский, они сидели, собирали материалы, он ему что-то очень много надиктовывал и что...» Я говорю: «Ну как же ты ничего не знала?» – «Ну ты знаешь, какой он был хитрый». – «Хитрый», – сказала она. Он скрывал. Хотя, конечно, он понимал, я думаю, что он понимал, что он мог и живым не сойти с этой трибуны, потому что зал сидел полный. Конечно, сторонников Сталина. Конечно, мог не сойти живым. И не случайно потом его начали пугать. Потом они объявили этот доклад секретным. Потом вдруг объявили, что это вообще фальшивка. Его не публиковали, ведь, как вы знаете, до позапрошлого года. Читали его по закрытым партийным собраниям. Ну, дома мне мама рассказала содержание этого доклада. Она мне рассказала. Прочитала я его тоже уже, наверное, по-английски, в семидесятые годы. Текста у нас дома никакого не было. Ну, он вообще бумаги дома не хранил никогда.