Юлия Леонидовна Хрущёва. Мои биологические родители

Отца я не помню, мне было 3 года, когда он погиб. Конечно, я не помню ничего. Даже лица не помню. А с мамой я познакомилась, со своей, тоже её не помнила и вообще считала, что её нет на свете, потому что мне никто ничего не говорил. Я знала, что у меня были родители, но я была уверена, что они погибли на войне. Дедушку знала, хотя я его называла папой и Нину Петровну мамой, но я знала, что они погибли на войне, думала так. И так как-то у нас о многих вещах в семье не говорилось, как-то так мне в детстве что-то такое было сказано, и больше я к этому не возвращалась. И только в 1956 году, когда моя мама вернулась, она жила после лагеря на поселении в Караганде. Она геолог по профессии, работала в геологоразведочной партии. В 1956 году она приехала в Москву, я как раз поступала в университет, мы с ней встретились, но мы не жили вместе никогда. Женщина искренности, откровенности, открытости, очень несломленная, очень жизнелюбивая, очень интересуется всем, что происходит, переживает. В свои годы она всё читает, приезжает в Москву, ходит на все спектакли, в кино, всё запоминает. Но мы просто не жили с ней вместе. Она живёт в Киеве, у неё есть сын от первого брака. В Караганде у неё была семья, но она осталась одна и переехала в Киев, где вся её родня. И братья, и сёстры, все. А в Москве одна я. Она переехала туда.