Загрузка
00:00
/
04:56
После войны. Желание учиться
И приехали мы аж на границу с Китаем, вон куда попали, Чёрная речка, где наши все артисты, там были заключённые, вот там полк был, в котором муж служил. Там работать негде. Уже была дочка первая, сын родился. В бараках жили, и мне хотелось получить образование юриста, просто я бредила этим. И вот меня направили, дали в крайкоме партии направление учиться в юридической школе. Вот я там первый курс окончила, а детей оставляла с чужими бабушками, с тётями. Целый год я ездила на попутной машине. А на обратном пути я уже ждала рейсовый автобус, он шёл вот на чёрную, красную речку, и я тогда добиралась домой. Вот такая судьба. Я прожила целую жизнь и считаю, что молодость нужно всегда ценить, здоровье. Нельзя было бы мне сделать хотя бы в 40 лет или в 50 лет то, что пришлось испытать в жизни, чтобы вот отчаиваться так. Кроме того, на попутной машине – это когда ребёнку нужно это молочко сцедить, оставить, накормить, выйти, и идёт машина, и смотришь, тогда никто ведь не просил, чтобы заплатить или ещё смотришь, едет один шофёр, поднимешь руку, он тебя посадит с кабиной, доедет до города, а там уж ты добираешься сама до школы юридической. И вот офицеров тоже заставляли, чтобы они учились в Институте марксизма и ленинизма. Муж меня поощрял, если кто-нибудь про меня что-нибудь говорил, а он скажет: «У меня жена или умная, или ненормальная, не иначе». Мы вот два раза в неделю ездим туда, это кошмар. А я всегда приезжаю. «Ну как тебе?» – «Ой замечательно, замечательно, замечательно доехали». Однажды мне пришлось, и всё такое, заносы, никаких машин, и я пешком добиралась. Так пришла уже, что второй или третий уже шёл урок. Меня прям в учительскую завели. А был с одной рукой он, преподаватель. И они мне разрешил около печки отогреться, а там сидел мужчина. А он меня выслушал, он предварительно, наверно, говорил с учителями и говорит: «Знаешь, Шура, тебе совет такой: никогда не говори, что ты была в плену. Ещё рано об этом говорить, ещё не все это понимают правильно». И поэтому я никогда не говорила, даже будучи уже адвокатом Центральной юридической коллегии адвокатов в Иркутске. Про меня знали, что я участник войны, но никто не знал про плен.
Читать интервью
