https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=3505
Пару слов о победе, вопрос победы. Это был такой день, который не опишешь. Где бы ты ни был: в болоте, в горах, в подножье, на реке и так далее, когда эфир-то был озвучен, Левитан: «Внимание, внимание, говорят все радиостанции Советского Союза. Передаём вам очень важное правительственное сообщение, что подписан акт о безоговорочной капитуляции. Война закончилась. 9 мая объявляется Днём Победы!» И хлынули слёзы. Я был в это время в военкомате, плакали все: полковники плакали, простые люди плакали. Обнимались, не смотрели, кто перед тобой стоит, хватали, а если увидят мужика да ещё солдата – хватали, качали, радости не было предела. Что наконец-то кончилась война, отмучились мы. Перестали нас убивать, сжигать, живыми закапывать и так далее. Великий день, великий день! Я День Победы на площади встречал, это редкость, кто мог на площади День Победы встречать. Мы шли на помощь Праге и заехали в 9:00 в Новоградец. Вся площадь была запружена, давить же не будешь. А я был первый – первой батареи первый взвод, первый расчёт. Сигналит-сигналит, а стоит толпа: победа. Остановились. Уже рассвело, всё. Город ликует. Вся площадь запружена. И остановились. Остановились, сразу партизаны-мужчины обступают нашу машину. Не спрашивая нас, проверяют колёса, если спустили, подкачивают колёса. Заглядывают в бак, если полупустой – давай бензин, заправляют бензин. Девчата и молодёжь – по станинам, машины обнимают, целуют там. А мы ехали всю ночь и день ехали, а потом и ночь ехали. «Что вы делаете? Мы такие все грязные!» – «Нееет, вы чистые, самые чистые душою советские люди, советские красноармейцы». И опять обнимают, и опять целуют. «Наконец-то, наконец-то проклятая война закончилась». Кто сходит с машины – хватают его и качают в любом положении. Боком – боком, вертикально – вертикально, горизонтально – горизонтально. Один тебе даёт, допустим, гостинцы. Кто подвыпить даёт. В общем, не расскажешь, какое ликование. Но все рады были. Ну тут на секундочку я остановлюсь. Здесь торжество идёт. И вдруг мотоциклист летит на всём ходу: «Разойдись! СС с гор спускается». Какой СС, ведь война кончилась? А вот одна армия не сдавалась, генерал Шрёдер, шестьдесят тысяч, не сдавался. Ну что, Родину мы не предадим. Ну а партизаны быстренько баррикадируют, мы подключаемся, баррикадируем улицы. А потом в эту же ночь, не знаю, в этом Новоградце эти партизаны на окраине повесили старика и старуху на яблоне, за что, не знаю. Ну повесили. Сначала баррикадировали, всё. Но разведка их узнала, а смотришь на нашу колонну – конца-края нет, гора да за гору ещё. Дали команду отходить, иначе нас перестреляют. И они отступают. И снова начали разбирать. А помогли то, что надо было нашим машинам: бензином, закачали, всё. Подарки приняли, обнимались, целовались. «Ну а нам что-нибудь дайте. Мы вам даём на память, а у нас что?» – «Ну а мы что вам дадим? Вот, я как есть солдат: пилотка, гимнастёрка, брюки». – «А это у вас пуговички со звёздочкой, звёздочку». Мы срываем звёздочки везде – и отсюда, и отсюда, только одну оставляем пуговицу на брюках, чтоб они не спали. И раздаём. Вот он взял её, крутит, целует. Я вам говорю, а слёзы идут. Целует и в карман засовывает, как память встречи советских воинов и чехословацких граждан. После этого мы направляемся по своим делам – конец войне. Но мы знаем, куда мы едем. Нам цветы бросают живые под колёса, и мы поехали. Километра три отъехали, а там же Европа, рядом всякие постройки, города, сёла. Остановились, чистим руль, всё, конец войне. К нам подбегают деревенские мальчики, девчоночки: «Дайте нам чистить». Бывало: «Провались ты, бери, чисти», отдаём им шомпола, рассказываем, как делать. Они чистят, девчата, ребята, вместе. Всё вычистили. Потом расходимся. Я обращаюсь к майору: «Товарищ майор, разрешите проводить дивчину». Ну а девчата пятнадцать-шестнадцать лет вот такие вот, а тоже на русских похожи. Вот венгерки, австрийки, они тоненькие такие, а эти такие полненькие, кругленькие. «Двести метров туда, красноармеец, двести метров сюда». Ну хоть двести метров. Идём мы, я на неё смотрю, рот до ушей, она тоже. Конец войне, о, мать честная. Столько лет, и всё, и всё же мы закончили эту войну. Двести метров прошло. Распрощались – они в одну сторону, мы в другую сторону.