Загрузка
00:00
/
05:28
После войны. Жизнь в деревне
Дом наш сгорел, в котором мы жили. Нас поселили в другой какой-то домик, он был родственников дедушки, маленький домик был пустой, мы поселились в этом домике. Мать говорит: «Ребята, как хотите, копайте землю, у всех уже огороды посажены, надо нам что-то сажать». И мы копали, сажали.Мама ходила с этими тряпками, меняла на картошку, чтобы нам посадить картошки: «Иначе мы совсем умрём, что мы есть-то будем зимой?» Вот так мы с братом копали картошку. Она меняла вещи где на картошку, где на кусок муки, где муки поменяет – всё меняла. И дошла до моей куклы очередь, мама и говорит: «Вот, давай отдадим куклу и нам дадут ведро картошки, а эта картошка нам с тобой очень пригодится». Я отдала эту куклу. Еда я не знаю, какая была. Кусок хлеба – так это был великое дело. Мама поменяла муку, и однажды стала печь пироги, опара поднялась, а там оказалась мука с золой, и мама больше не стала менять на муку, меняла на зерно. И вот так мы мучились.Когда приехали, мы уже узнали, что папа раненый лежит в Уфе. Брат старший, которого угнали немцы на работу старшего – он где-то на севере, а брат, который ушёл в партизаны, 28-го года, Володя – он уже вернулся и познакомился с женщиной, он уже жил у них в другой деревне, он узнал, что мы приехали, прибежал к нам. В этом доме, где мы жили, у нас керосина нет, а тогда света не было. Ни дров не было – ничего не было. И вот мы с братом пойдём в лес, какую-то чурку распилим, притащим её, расколем, чтобы дрова-то были. В 46-м году вернулся папа раненый, у него была разбита берцовая кость, у него был так называемый «тутор» – надевали на ногу, он ремнями был завязан. Пенсию ему давали 8.90 теми деньгами – это было ничего, ну и скотины у нас никакой не было. Но когда пришёл папа, они с мамой решили купить этот домик. Денег-то у нас никаких не было, скотины не было. И они всё же решили купить этот домик. Купили домик, и вот два брата, папа больной и мама домик этот построили, построили – мы в него въехали. Затем, они говорят: «Надо покупать корову». Купили корову, а корова – это в деревне всё: и молоко, и сметана, и творог – это всё, это еда. Купили корову, и вот так мы мучились, с 46-го по 51-ый у нас три коровы погибло. Только заведем корову, какое-то время – она раз и погибает. Соседка и говорит: «Тоня, ищи в хлеву иголки». Хлев – это где коровы стоят. Нашла клубок, и там 8 иголок. 8 иголок – это должны погибнуть коровы. Мама вызвала батюшку откуда-то из деревни, я не помню уже, он осветил хлев. Потом снова завели корову, корова была у нас.Как это мы приехали из Германии, привезли тряпки, и дом купили? У всех была какая-то зависть. А все, кто все из деревни были, деревня большая, все были в эвакуации в Прибалтике, а из Прибалтики приехали – кто корову привёз, кто лошадь привёз, то есть, они приехали не пустые, а мы-то приехали с чемоданами с тряпками, у нас не было ничего.
Читать интервью
