https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=535
Меня берут… Пришли, у моей сестры, мы дома-то не жили, как немцы жили, так и наш заселили дом. Числа 5-го, наверное, января, приходят офицеры наши. А у моей сестры, у золовки был, золовка, тоже не знаю, 24-го года она, а я 22. И говорят: «Девочки, вы не хотите поработать у нас в медсанбате?» Мы говорим: «А, давайте!» И уже 10-го числа мы стали работать. Нам ещё одну надо девчонку, пошли – Нюрку Широкову. Вот трое работали. Я была в приёмной, а они работали в двух домах: одна в одном, другая в другом. А Михаил Степанович Ротанов, бывало, главврач… А напротив была операционная. Я в операционной научилась делать уколы, и тут делали уколы. Тут Любку мне дали их, военная девчонка – никогда её нет, я все время одна и одна, тут командую как хочу. Михаил Степанович скажет: это надо – я всё это и делала. Перевязывать раненых, носить эти, когда им надо оправляться, такие с ручками были. Такой круглый, как они назывались? Судно! И убирать всё, всё на одно. Там была Галя Туш, это зубной врач была. У неё была перегородка, и она приедет, бывало, к ней приходили военные, всегда обслуживала с зубами. Потом они, значит, с января стояли и до конца марта. Я вам говорю: у моей сестры пришёл муж раненый с рукой. Он приходит к своему дому – а его дежурный и не пускает. Там же стоял штаб разведки в их доме. Он хочет прийти… Потом вызвали, вышел старший, проверил его, только пришёл. Он стоит, топчется у порога, а мать ему и говорит: сынок, у нас там военные, проходи в дом. Через кухню в дом надо было идти. А он так стоит, мнётся, и говорит: «Меня моя родная мать не узнаёт». А сестра бельё военным стирала. А жена его, наверное, вообще загуляла, так говорит сам с собой. Нюша подняла голову, моя сестра: «Ах, Вася пришёл!» Потом мне кто-то вечером говорит: «Ваш Василий пришёл». Это было в конце февраля, он пришёл. И потом, когда нас стали эвакуировать, когда эвакуировался этот наш санбат медицинский, Михаил Степанович так мою маму упрашивал… А мама для них всегда баню топила, когда им надо, для этих военных, которые работали, врачи. Он говорил: «Анна Ивановна пустите, из нее такой будет врач, она, говорит, всё умеет». Мама говорит: «Михаил Степанович, что же я буду делать? У меня же трое маленьких детей, и я, – говорит, – что буду делать. Она у меня хоть побольше, большая, ей уже 18 лет, я не пущу с вами». Мать и отговорила. И вот после войны я разыскала Михаила Степановича Ротанова. Он, оказывается, тоже остался жив.