Роль партийной системы в организации производства

Конечно, вся эта партийная система играла огромную роль – можно было сходить в партком, пожаловаться. Значит, многие проблемы в стране связаны с тем, что была определённая система, да, отраслевые интересы, региональные интересы. И всё было разделено на кусочки. Мы с вами говорили о нефтяной компании, вертикально интегрированной. Когда они только создавались, это было безумно интересно. Нефтяники в первый раз увидели переработчиков. И увидели – пришли на завод первый раз нефтяники или переработчики приехали к нефтяникам. И нефтяники говорят: «Ну, мы думали, мы так потому хреново живём, что добываем на болоте, но у вас же такой, такой же бардак, такие же бараки в нефтепереработке, как у нас в Тюмени». То есть люди, как идеологический отдел, сначала была отрасль живая поделена на кусочки, а связывал всё родной Центральный комитет. И он и управлял? Почему? Потому что нефтяники не знали переработчиков, переработчики не знали сбытовиков. Уж нефтяники не знали сбытовиков и их проблемы точно. Но всем казалось, что другому лучше, да, у соседа за забором трава зелёнее, как известно. А не шибко-то лучше было. Так вот, что же вы хотите сказать… Я бы хотел одно замечание сделать важное. Как-то у меня так получилось, может быть, неправильно, что плохо, если есть нефть. Давайте точнее будем говорить: необязательно хорошо, что у вас есть дешёвая нефть, необязательно хорошо. Всё зависит от того, в чьи руки попадают эти доходы. Давайте посмотрим на нашу страну. Значит, у нас десятками лет не было вложений в лёгкую промышленность, в пищевую, в жильё, в медикаменты, мы потеряли наши позиции в образовании. Есть куда вкладывать, есть куда вкладывать, чтобы это дало отдачу. Плохо, когда это просто проедается, плохо, когда это идёт в никуда, в какие-то амбициозные программы построить каких-то атомных бомб так, чтобы можно было тридцать раз уничтожить всё человечество, да. Плохо, когда делаются какие-то безумные проекты с мелиорацией, от которых земля гибнет. И как бы все при деле, а толку мало, да. Значит, ну как вот какой-нибудь Краснодар – перерыли всё, что можно. Загубили лучшие чернозёмы в мире, где мы производили твёрдые сорта пшеницы. Сами теперь твёрдую пшеницу покупаем, а рис этот не хочет там расти – холодно ему там, не будет он расти. А миллиарды-то мы туда вкопали, в этот так называемый рис. Значит, и остались и без риса, и без качественного хлеба, но деньги нефтяные закопали. Так что нельзя сказать, что это плохо. Можно точно сказать, что необязательно это хорошо и что это в любом случае огромный соблазн. Удержаться, устоять и использовать эти деньги туда, куда их эффективно использовать – краткосрочно или долгосрочно, типа образования, – трудно. Потому что у образования чего? Вложил – какая отдача? Или какая там в здравоохранение. Ну что это мне даёт? Вложил – больше таблеток, бабушка дольше живёт. Ну что это даёт вроде? А тут можно чего-нибудь отмочить политически звонкое. Как хорошо – и себе по прибытку. Значит, весь вопрос в том, куда же оно пошло. Очень трудно удержаться, когда эти деньги есть, для того чтобы не расслабляться, не тратить их на поддержание собственного краткосрочного политического положения, а удержаться и вложить их в то, что даст отдачу не сразу, но страна будет жить лучше. Это очень трудно – удержаться от этого.