Это очень приятные воспоминания, лучшие воспоминания, наверное, в моей жизни. Это абсолютная какая-то безоблачность, по крайней мере в детстве. Абсолютная уверенность в том, что он никогда не скажет мне «нет», он никогда не будет против каких-то моих идей. Всегда это всячески поддерживал, принимал участие во всём, чем я занимался. Даже когда мы с мамой снимали любительское кино, он играл какие-то эпизодические роли. Мы играли центральные роли с приятелями, а он играл эпизодические. Сейчас я это смотрю и понимаю, что если ценность в этом есть, то, конечно, это именно эпизодические роли отца. Ну и самое главное – у меня было ощущение, что это человек, который абсолютно справедлив и всегда поступает правильно. Мне кажется, это очень дорогого стоит. У меня нет ни единого воспоминания, где я мог бы предположить, что отец где-то покривил душой или сделал что-то неправильно, несправедливо. Он никогда не злоупотреблял своим именем, по крайней мере, не старался. Если просил, то, как правило, за других. Единичные случаи могу вспомнить, когда он просил за меня или за себя. Как правило, он просто приходил куда-то, его узнавали, и двери сами перед ним открывались. Я знаю, что взять трубку, позвонить и сказать: «Это говорит такой-то, такой-то, народный артист, лауреат» – для него было очень тяжело. Это делалось только в исключительных случаях. Самая удивительная вещь – недавно я был у мамы, и она достала из его шкафа отцовский джемпер. Сказала: «Что он здесь лежит? Носи лучше». Я его надел – и ощутил его запах. Поскольку вещь лежала в шкафу, я ощутил его запах. Его нет в живых уже лет 17, он умер в 1987 году. Представьте, каково ощутить запах человека, которого нет с тобой уже 17 лет. Я несколько дней находился под невероятным впечатлением. Сейчас этого запаха уже нет. Но думаю, что другие вещи в шкафу наверняка всё ещё хранят его запах.