https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=958
Я пошёл, чтобы посмотреть, жива ли мать. Только двинулся вперёд, вижу, ко мне идёт солдат: «Чиловик, – говорит он мне, – дай жар». Я понимаю, и он показывает, что ему нужно дать прикурить. А фабрика в результате артиллерийского обстрела сгорела. Там делали у нас трикотажное бельё, небольшая фабрика была, а дальше – элеватор. Я ему дал прикурить. Я уже тогда умел курить, достал кресало, по-партизански у меня кресало. Он посмотрел: «А!» – уже, мол, научились делать. И он меня спрашивает: «Это что?» Я говорю: «Фабрика». Пытаюсь ему объяснить, показываю, что там трикотаж. Я говорю: «Где ваш фронт-то, передовая?». Он говорит: «Там». – «Город взяли? Туда можно идти?» – «Можно». Я прямо по этой ведущей дороге Москва-Орджоникидзе пошёл, она широкой тогда казалась. И как раз на перекрёстке, где железная дорога проходит, стоял дот. Причём, этот дот делали мы. Мы ж его амбразурами сделали в сторону противника. А тут сидят румыны, немцы, что-то едят, и я иду. А я не знаю, куда, я иду и иду напрямую. Темнеет, мы весь день там потратили. Думаю: «Может быть, я на передовой?» Они едят, и я спрашиваю знаками: «Можно туда идти?» Они говорят вроде бы: «Валяй!» Я иду, уже темнеет, чуть не наступил на мину. Торчит. Ещё чуть-чуть и зацепился бы. Думаю: «Надо же». Я уже знал, что такое мина. Опасно.