Она работала, чтобы нас как-то прокормить: чистила гальюны. Понимаете, она из благородных кровей, а её родители были богатые, хоть четыре девки были, но всё равно они нанимали работников на сезон. Из богатых была. Конечно, ей чистить гальюны немецкие было очень тяжело. Знаете, гальюн – что такое? Завязывала рот и нос чем, не помню, какой-то то ли тряпкой, то ли полотенцем, и ходила чистить. Ей давали котелочек баланды. У меня сестра что-то ела всё время, что-то откапывала. А я ела всё подряд, потому что всё время, сколько себя помню, есть хотела. Я: «Мам, ну что это тут такое беленькое плавает?» А она: «Кушай, кушай – это трубочки». Я всё съедала. А это, знаете, какие трубочки? Опарыши, их называли опарышами. Мне было шесть, где-то к семи уже там приближалось. Всё равно я недопонимала и ела. Мне кажется, что угодно бы дали, я бы съела, потому что почему-то я очень есть всегда хотела.