Немцы очень сильно бомбили город Ленинград. Фашистские бомбы достигали больших размеров. И мы спускались по сигналу воздушной тревоги в газоубежище. Это были очень тревожные знаки, передавалось: «Воздушная тревога! Воздушная тревога! Воздушная тревога!» По несколько раз таким вот образом, чтобы это внушить людям. По сигналу воздушной тревоги мы спускались в газоубежище. У нас в каждом доме были подвалы внизу. Раньше люди туда спускали всякие вещи и даже, может быть, какие-то продукты, которые покупали на несколько дней. Там было прохладно. Холодильников-то ведь тогда не было. Мы жили-то без такой роскоши. И с первых же дней воздушные тревоги начались. Были объяснения, чтобы мы обязательно спускались в газоубежище. Отопления, конечно, там не было особенного. Ведь тогда ведь парового-то отопления не было. Это сейчас паровое отопление, внизу у нас тепло. А тогда ведь парового отопления не было. Топили же печки дровами. Так что это совсем была другая картина. Но, несмотря ни на что, когда были сигналы воздушной тревоги, все люди обязаны были спуститься вниз. И вот в эти бомбоубежища, так называемые, люди, конечно, шли. Обязывали нас. Даже были команды такие при доме, которые проходили по квартирам, проверяли, все ли ушли. То есть, было под контролем всё. Но, понимаете, не всегда удавалось это, потому что народ был непривычный к таким вещам и не очень исполнительный. Но всё равно, мы, дети, спускались. И выходили мы только по сигналу отбоя воздушной тревоги. А тревоги эти были очень продолжительные. Не то, что там 10 минут, 15 минут.