Переговоры

После «Кубинского кризиса», или, как его ещё называют, «Карибского», начались переговоры о запрете ядерного оружия, об испытаниях в различных сферах — в атмосфере, под водой, под землёй. О сокращении ядерных вооружённых сил и так дальше. Появился СНВ-1, СНВ-2 и так далее. То есть, этот кризис заставил руководство — а руководство это, в первую очередь, великие ядерные державы — смотреть на ядерное оружие другими глазами. И после этого начались уже переговоры о вывозе ракет с Кубы. Дальше пошли переговоры, У Тан прилетел. Это исполняющий обязанности генерального секретаря Организации Объединённых Наций, с двумя генералами — индийским и шведским. Прилетел он на Кубу. Мы получили от директора, то есть от Малиновского, такую шифровку: чтобы командир ракетной дивизии, генерал Стаценко, доложил У Тану, ничего не утаивая — в каком составе дивизия пришла, сколько ракет, каких ракет, сколько личного состава. Мы подготовили Стаценко к этой встрече. Стаценко лично У Тану, в присутствии нашего посла Алексеева, всё доложил. У Тан спросил: «Ну а как Вы, господин генерал, по времени? Когда Вы уйдёте с Кубы?» Он ответил, что по мере подачи определённого класса судов они готовы демонтировать и погрузить ракеты на эти корабли. Встал вопрос об инспекции. Им было заявлено, что мы завезли 36 ракет. Значит, они должны знать, что 36 ракет — все вывезены. Хрущёв дал согласие на инспекцию на территории Кубы. Но Фидель запретил. Он сказал: «Мы — суверенное государство, и я не разрешаю американцам инспектировать войска на Кубе». Тогда Хрущёв предложил проводить инспекцию в портах. В портах тоже Фидель не согласился: «Я не разрешаю». И тогда пошли вот на такой, я бы сказал, позорный вариант — инспектирование в море. Когда мы заранее сообщали американцам, что, скажем, на корабле «Полтава» погружено восемь ракет. Причём ракеты грузили по указанию Министра обороны не в трюмах, а на грунтовых тележках прямо на палубу, накрытые брезентом. Это в нарушение всех правил морской перевозки. Подходили корабли к этой «Полтаве», подлетал вертолёт, открывались брезенты — и подсчитывали. Было сообщено, что восемь ракет — подсчитали, восемь. «ОК». И вот так, все девять кораблей, на которых были эти ракеты, были предъявлены в море американцам. Это я считал, и считаю до сих пор, самым унизительным моментом для военных.