Загрузка
00:00
/
06:47
Мои родители
Отец мой – выходец из крестьян Вологодской губернии села Девятины, Вытегорского района теперь. Он рано потерял отца, ему было четыре года. Осталась вот мама с четырьмя ребятишками. Самый младший в школе умер, а трое их сыновей остались, и она поднимала троих сыновей. Мой отец окончил какую-то там местную сельскую школу, а потом подался в петрозаводский техникум. Окончил его, но началась Первая мировая война, его призвали в армию. Он служил в сапёрных частях. А войны и после революции вернулся обратно в своё село Девятины. Его избрали там каким-то председателем местной власти, потом перевели в Вытегру, это уже уездный город, и предложили спустя какое-то время, году, наверное, в 21-м, пойти учиться в Ленинград в техническую какую-то школу. Поскольку эти города расположены на Марининской системе, там плавают без конца пароходики различные, то судотехническое отделение. Он там два года проучился, эту школу закрыли, а их перевели в Ленинградский политехнический институт. Он стал студентом Ленинградского политехнического института, где познакомился с моей мамой. В 23-м году они вот поженились, продолжали учёбу. А в 25-м году появился на свет божий я. А они продолжали учёбу студентами. После окончания института отец пошёл работать на судостроительные заводы Ленинграда. Работал сперва просто мастером, потом постепенно дошёл до начальника цеха на судостроительном заводе, называется он «Северная верфь», тогда он назывался судостроительный завод имени Жданова. Был направлен на полгода в Италию для изучения опыта строительства кораблей. Вернулся оттуда, а в 37-м году в связи с событиями, связанными с борьбой против оппозиции, возникла необходимость его уволить. Посчитали, что он, наверно, тоже принадлежит к какой-нибудь оппозиции, потому что директора их завода арестовали, а он был с ним в неплохих отношениях. И полтора года (37-38-й год) отец работал в Ленинградском управлении архитектурном, построил два сооружения, которые теперь как памятники ему есть. Это общественная уборная на Марсовом поле и общественная уборная у Нарвских ворот (смеется). Он там жил, и он там умер в Ленинграде, он всегда говорил: «Сходи посмотри, как мои памятники стоят, действуют ещё?» Работают, и по сей день они работают. В конце 38-го – начале 39-го его вернули обратно в судостроительную промышленность, назначили главным строителем тяжёлого крейсера «Кронштадт», а в 41-м году – главным инженером адмиралтейского завода. Он всю войну безвыездно был в блокаде в Ленинграде, работал на этом заводе. Потом его перевели на Ленинградский судостроительный завод «Балтийский», где он сперва тоже был главным инженером, потом директором завода, но его хватил в 48-м году тяжёлый инфаркт, он вынужден был уйти с производственной деятельности. Ушёл сперва в научно-исследовательский институт, а оттуда его пригласили в Ленинградский кораблестроительный институт, где он сперва просто поначалу был преподавателем, а потом был деканом факультета. И закончил уже свой жизненный путь деканом Ленинградского кораблестроительного института, такой вот был жизненный путь у отца. Ну а мама тоже после окончания работала в каких-то организациях. Я вам точно не скажу, потому что я был мальчишкой маленьким, не знаю, где-то работала, но потом родилась в 33-м году сестрёнка, она вынуждена была уйти, была дома. Во время войны она работала в Рыбинске на заводе, который выпускал миномёты, как главный экономист этого завода. Потом, когда возвратилась после снятия блокады в Ленинград, в Ленинграде был такой машиностроительный завод № 103, она там работала главным экономистом. Ну а где-то в середине 50-х годов она уже ушла на пенсию и дальше была дома. Вот такая судьба у моих родителей.
Читать интервью
