И всё было бы неплохо до какого-то момента в 40-м году, когда арестовали нашего отца. Арестовали ночью. Ночью пришла машина, Маруся, чёрная машина. Нас подняли, нас было трое детей в семье. Мама была учительницей русского языка в школе. Нас подняли, это незабываемая ночь, мы ничего не могли понять, дрожали, в ночных сорочках стояли. Папа стоял в другом углу комнаты. К нему нельзя было подойти, с ним нельзя было разговаривать. У него было белое лицо. И он только говорил: «Девочки, Анечка, Анюся (нашу маму звали Анна), это ошибка. Всё пройдёт, не переживайте. Всё наладится очень быстро». А потом его увели. Да, конечно, наладилось, но не очень быстро. И это наложило на моё детство очень тяжёлую печать. И потом на дальнейшую мою судьбу это тоже оказало воздействие.