Загрузка
00:00
/
03:38
Оккупация. Зверства фашистов
Да, а у нас такая харчёвенка была – одна комната и кухня. И печка. Там плита – лежанка называется, я спал как раз на этой лежанке. Рано утром заходит высокий немец. Хорошо, что я изучал немецкий язык. У меня была по немецкому языку «четвёрка». И вот я ему начал объяснять: «Нихт солдат», что я не солдат, что «их бин шулерин», школьник, короче говоря. Ну, наверное, я коверкал эти слова, его рассмешил. И он меня оставил в покое. Это он меня оставил в покое. А всё село прочесали, всех мужчин, невзирая ни на что, забрали и конвоировали в Россошь, там лагерь был. Один мужчина собирался сбежать. Какой-то момент выбрал, только отбежал, его тут же пристрелили. Другой случай был. От нашего дома, наверно, пять-шесть домов пасечник был, старик пасеку держал. Он уже был старенький, совсем дед, его не забрали. И вот немец зашёл к нему и начал лезть улей открыть. Мёду ему захотелось. Дед немцу объясняет, что рано ещё, мёда нет, там только сладкая вода, нектар. Ну, тот, видимо, его не понимает, продолжает. Этот дед его схватил, оттянул за шиворот. Ну, немец обиделся, конечно, схватился за винтовку. Этот дедушка испугался, начал удирать, по тропиночке вниз по склону. Ну, сколько он там пробежал, может, десять-двадцать метров. Немец вдогонку ему прострелил прямо спину. Это вот сразу, в первые часы захода немцев, значит, жертву убил. Следующий случай. Один более-менее молодой паренёк по ранению вернулся с фронта. И у него что-то такое в кармане нашли – патрон что ли. Тут же его в доме расстреляли. И всех увели вот в этот лагерь. Потом ездили выручать многих жёны. Некоторых повыручали, некоторых нет. Вот такая встреча была. Это второй день.
Читать интервью
