Загрузка
00:00
/
05:54
Ранение. Госпиталь. Окончание войны
Четыре на пять черепа нет у меня, вот такая дырка у меня, я с такой дыркой живу. Там страшно было-то, только говорю, а мозг подпрыгивает. Я шестнадцать дней без сознания лежал. А потом уже мне рассказывала Клава, которая воронежская, «Мы, – говорит, – приезжали к тебе, привозили тебе и поесть, и всё, а ты ни то ни сё». Говорит: «Ну выживай, встретимся». Потом на лошади, а потом на санитарном самолёте до Львова подбросили, во Львов привезли. Это только после мне рассказали, это Клава, и это всё. А потом железная дорога недалеко проходила, санитарный поезд шёл. Меня на носилки – два гаврика, на станцию привезли, а там немец бомбить начал. Хорошо, там зенитчики железную дорогу охраняли, а нас – в поезд, на лямки повесили вот так вот: не на полку положили, а прям на носилках. И я один прямо в купе, и так едем да едем, едем да едем. А потом санврач говорит: «Ну что, ребята, в Харьков подъезжаем». А потом на подстанции Харьков, это я помню, там я увидел своего командира взвода – Бардина. Лейтенант Бардин, но я его не знал. Его ранило, мы думали, что смертельно, а он выжил, а потом добили его. А потом я попал, где конный рынок, Харьков. А там, ниже – психологический… больница, вот там госпиталь создали, и вот мы туда попали. Там целые концерты мы смотрели. Женщины голые, мужики тоже, ну там лошади, одно здание заняли, да, вояки, ну и вот так это. Мне опять сделали подчистку в голове, и полковник тоже по званию, главврач, говорит: «Вот я тебе закончу, выздоровеешь, будешь жить, потом в гости приедешь». А я: «Пля, пля, пля, пля, пля» – вот так разговаривал. Там ничего не поймёшь. Ну а у тебя – лечили, эти резали, фильмы показывали. Берут лежачих на носилки, со всех сторон посадят, ну вот так, как я сижу, ноги вытянут или сядут на ноги, здесь тоже самое, и вот сидит. Только глядишь – брык-брык: сразу санитары подбирают и уносят. Нервная система нарушена, а они военные [фильмы] или такие, знаете, там немец бьёт. Так мы кричим: «Бей, бей, бей» – в общем, звуками. Так это, честно говоря, а потом так и долечились. А потом прошло пять месяцев, даже с лишним, я пролежал. А потом Белгород был, мать приехала с братом двоюродным, а я уже на костылях топал, ходил, а так ребята есть, вообще не ходили. Победа была в 45-м году, я уже побывал в Калининграде в госпитале, в Светлогорске, потом в Зеленогорске был, на немецких землях лечился. В Сочи раз пять был, в Мацесте, я всё время по госпиталям ездил. А потом 45-й год, война закончилась, я уже работал.
Читать интервью
