https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=1156
Мама была заведующая детским отделением туберкулёзного диспансера. Когда началась война, всех врачей призвали в военкоматы, и маму в том числе. Мама 1897 года, значит, ей было 44 года, она ещё молодая была. Вызвали её, оказалось, что у неё есть одна дочка, и больше никого нет. И мужа нет, поэтому не призвали, а оставили здесь в Ленинграде в медицинском резерве, на потребу. В туберкулезном диспансере работа шла: дети лечились, и больные туда приходили. И пневмоторакс им накладывали, как говорится, поддували легкие. Это, конечно, было, и в начале войны, было обязательно. Туберкулёзным больным даже во время войны выдавали соевое молоко. У них был главный врач, очень хороший человек, который говорил: «Своим больным мы даём, а своим сотрудникам, которые тоже помирают, как не давать?». И обязательно давал тоже по бутылке, прямо в бутылки из-под шампанского или из-под вина, разливали соевое молоко и в них же и привозили. А мама работала и в госпитале, и, конечно, обязательно в своем диспансере, потому что больные дети были. И он давал и маме, мама приносила эту бутылку молока. Ой, какая была невкусная жидкость, ужасно невкусная, ну, вот не могла я его пить и всё. В маленькие стаканчики наливали. И вот мои дядьки, которые с голода умерли, они как кошки лакали это вот молоко. У меня на секретере лежит газета «Петербургские ведомости». И там большая такая картинка: толкучка около Кузнечного рынка. Там все меняли одно на другое… И написано, статья такая: меняют что угодно на хлеб. Там и пальто меняли на что-то, и ботинки меняли на что-то. Я посмотрела на эту картинку, и думаю: а ведь меня здесь точно кто-нибудь да обязательно заснял. Но нет, конечно, но я была в числе этих. Я молока не могла пить, для меня оно было невкусное. А может быть мне хотелось хлеба – я тогда ещё не работала и мне хотелось хлеба, сытости хотелось. А молока не хотелось. Я выходила с этим молоком к Кузнечному рынку и меняла его на хлеб.Я его меняла на хлеб и ко мне подошла одна женщина и говорит: «Я тебе дам хлеба, много хлеба дам, только пойдем со мной». И я пошла. Вы знаете, куда я пошла? Представляете, где сейчас автобусная станция? За Обводным. Там общежития и в одном общежитии она жила… «Только, – говорит, – я вам поменяю хлеба, я вам много дам, только сейчас у меня нет. Пойдемте со мной». И я пошла. И она меня повела туда, пешком мы с ней дошли, она меня провела в общежитие, в большую-большую комнату. Теперь нет в общежитиях таких больших, теперь маленькие в общежитиях комнаты. И там подвела к одной кровати, там лежала очень закутанная женщина, она её пошевелила и сказала: «Я принесла молока». Вынула у неё из тумбочки пайки хлеба, наверное, 2–3 пайки – они тоже были очень маленькие, и оставила ей это молоко. Потому что та хотела только молока, а мне отдала эти пайки хлеба И я через всю Лиговку, от Обводного канала дошла до улицы Рубинштейна и ничего не боялась, но зато у меня был хлеб в руках.