Загрузка
00:00
/
04:40
Переброска под Харьков
Едем, и вдруг нас останавливает под Киевом генерал высокий, стройный, молодой: «Что за фанерное войско?». А мы – первый автобус, я был в автобусе. «Где командир?». А мы говорим: «Командир сзади колонны». – «Ко мне командира». Приходит Хворес, был финн у нас по национальности командир части. Он ему показывает бумагу, приказ – наш батальон направляют на защиту Харькова. Нас не задержали на оборону Киева, а направили в Харьков. И мы там. Я на точке был в Змиёве и Балаклее под Харьковом, вот, там точки были. Сначала в Змиёве, а потом в Балаклее. И передавал данные о своих самолётах, о противниках. А мы сами, нас было 7 человек. Наблюдатель, телефонист. И приходилось ребятам дежурить по 12 часов в сутки. Надо оборудовать, где спать, где защищаться, варить, отдыхать. Где-то надо взять дров, в чём варить, как варить. Но мы обращались к колхозам, населению, нам помогали нам. То одно, то другое, то дров дадут, то колхоз как-то там поможет нам лесом, чтобы блиндаж сделать, чтобы лес, накрыть блиндаж. Так мы в земле всю войну были. А если точка в городе, то мы делаем вышку на здании. А у нас задача на каждую точку, наблюдательный пункт, чтобы в радиусе 6 километров не пропустить самолёт. Так что точка от точки были на 12 километров в шахматном таком порядке, чтобы самолёт не пролетел незамеченным. А я, как радист, меня посылали туда, где связи нет. А мы всегда приспосабливались: там точку сделать, у нас кабели, катушки были, чтобы подключиться к линии телефонной и связаться с командным пунктом роты, донесение давать о противнике и о своих самолётах – тип, скорость. Ну, скорости все знали, какие скорости в самолёт, главное – высота, количество, тип самолётов. Я не знаю… Ну, попадали в передряги такие, что чудом выжили. Ранен только был осколком в палец руки. Подъехали в 42-ом к Купянску под Харьков, наступление в 42-ом году на Харьков. И эшелон подошёл на станцию – и налёт, бомбёжка. А наш командир роты: «Освободить вагон!» И мы выскочили. И бомбы падали там, мы куда бежали. А в эшелон ни одна не попала. А другие командиры не скомандовали. Ну, а я не чувствовал, что. Осколочек попал, захожу в вагон – что-то кровь. А у меня даже шрама на правой руке незаметно.
Читать интервью
