Загрузка
00:00
/
05:56
Школа. Послевоенный Херсон
Когда я в школу пошёл в Херсоне, я не знал русского языка, из деревни приехали, мама говорит: «Я тебя отдам в украинскую школу». А школа у нас была далеко от дома, значит, надо было до школы идти почти час пешком. Мама меня сначала несколько дней водила по такой прямой дороге, чтобы я запомнил, чтобы один был такой поворот. А потом, значит, когда я как-то с ребятами, ну, пошёл в школу. В школе, понимаете, значит, 45-й год, после войны. Тогда были и переростки, разных возрастов учились дети. И, значит, и бандиты были. Вот Вы, наверное, знаете фильм «Ликвидация» в Одессе, как Жуков боролся с бандитами, Жуков организовал эту борьбу с бандитами. Очень интересный фильм, мы его пересматриваем время от времени. Он многосерийный, по-моему, Урсуляк – режиссер главный. И, короче говоря, такой же фильм можно поставить и о Херсоне. Там тоже бандитские группировки были: бандиты были, и националисты были. Херсон – очень интересный город. Он недалеко от Черного моря, он в устье Днепра находится, там недалеко Лиман и море, и Азовское море на территории Херсона в Геническом районе. Сейчас наша администрация, администрация Херсонской области, та, что принадлежит нам, как раз в Геническе находится. В Херсоне наши противники, а в Геническе наша администрация во главе с Сальдо. И, значит, в Херсоне хорошая промышленность была интересна. У нас был свой комбайновый завод такого союзного значения. У нас консервный комбинат тоже союзного значения. Такой икры кабачковой, как в Херсонской, нигде нету, ни в одной стране, нигде, где бы не были, нигде такой вкуснятины нет. Дальше, в Херсоне был большой уже, в 70-е годы построили, большой хлопчатобумажный комбинат, тоже союзного значения, большой. Там большой судостроительный завод, главная судостроительная промышленность у нас в Николаеве сосредоточена. В Херсоне тоже большой судостроительный есть ремонт, судоремонтный завод. Моя школа, здание моей школы сохранилось, потому что в здании моей школы во время войны была жандармерия. А вокруг школы здания были все разрушенные и обгорелые. И мы, когда дрались в школе, стукнемся, сегодня поссорились, стукнемся, пошли в горелку. Шли туда в подвал, в обгорелое здание, и там дрались. Ну, дрались честно, то есть класс становится в круг, двое дерутся, пока кровь у кого-то не пойдет, как говорится, из сопатки, из носа или изо рта, все, драка прекращается, друг другу жмут руки, всё, и значит, расходимся. К нам в четвертом классе пришёл один бандит в класс, он решил учиться пойти, или родители его послали, не знаю, какое решение он принял, Авдерко. Он пришёл, нам было по 11-12, кому 13 лет, а ему 17 лет, и мы все испугались, все сгрудились на первые парты, от него подальше, он сел сзади, а его на большом перерыве вызвали, пришли его друзья на беседу, позвали в горелку и зарезали его там ножом, совсем зарезали. В общем, бандитизм был у нас такой сильный в Херсоне, дрались большими группами, всегда с жертвами, со смертельным исходом было. Меня в школе любили ребята, конечно, антисемитизм был бытовой. Анекдоты рассказывали, говорят: «Витя, это не про тебя, ты у нас свой человек». Почему? Потому что я помогал многим, я учился отлично. Первый класс я не докончил, меня забрали в больницу 5 мая. Потом каждый класс я заканчивал с похвальной грамотой. Значит, и школу закончил с золотой медалью. И ко мне приходили ребята, значит, если по математике сложная задача, приходили ко мне за помощью. Многие приходили, когда сочинение какое-то, тоже за помощью. И когда английский язык, тоже приходили ко мне за помощью ребята. И мама приходит с работы, соседки говорят: «До твоего сына больше хода людей, нежели хода до церкви».
Читать интервью
