https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=3792
В Чернобыле связан был с авиацией тоже, потому что основную работу проводила авиация. Когда на вертолётах в эту амбразуру четвёртого блока пришлось сбрасывать свинец. Для чего? Подумали, если свинец, когда ты приходишь на рентген, и тебе плащ там дают свинцовый, он как-то предостерегает. Значит, свинец может расплавиться и стать корочкой, и чтобы не выбрасывались эти частицы в воздух и потом не бродили по всей Европе. 26 апреля произошло это дело. А Министерство обороны стало только 10 мая, представляете? 10 мая я ещё не отошёл от 9 мая, от праздника, а мне вдруг звонок. Говорят: «Прибыть по полевой форме одежды в командировку». Нас погрузили в самолёт и быстро в Киев. И уже 10 мая я на вертолёте облетал этот участок, четвёртый атомный реактор, который был разрушен, чтобы узнать, а что хоть там произошло. Какую помощь оказывать? Туда уже приехал академик Легасов, там уже правительство. Все были, кроме украинского правительства, никого из украинского. Как будто не на их территории такая трагедия. Московская комиссия генерального штаба работает, Центрального комитета партии работает, а киевляне сидят и ни черта их даже не колышет. Я вызываю начальника химслужбы, начальника медслужбы: «Какие ваши рекомендации в этих условиях? Что должны делать наши войска, которые там находятся?». Нагнали войск для того, чтобы прикрыть эту амбразуру, а никто ничего не знает. И мы сами ничего не знаем. Я приехал в Припять, а там черешня вот такая, она в рот просится, солнце светит, лето, дома красивые, там атомщики жили, там всё было по самому современному. Город был оборудован, как говорится, на столетие вперёд ушли, по сравнению с другими городами. Атомщики жили там, для них все блага устроены. Всё стоит, всё цветёт, балконы открыты, бельё висит, а народу никого. Ты проходишь, а тебе вот эти ягоды рвутся в рот, но ты не знаешь, как с ними поступить, можно есть или нельзя. Поэтому первые дни приходилось действовать путём проб и ошибок. Сидит академик Легасов, мы сидим, а совещания проходили в столовой. Кормили, конечно, на убой, всех участников, ликвидаторов. Легасов говорит: «Что будем делать?» Учёные не могут ответить, почему? Потому что если это атомная бомба, когда происходит удар, то у нас всё расписано: через два часа что должно быть, какая радиация, как уходит, там через три, через пять, через десять, в зависимости на сколько килотонн, рассчитывается это время. А это взорвался реактор, который продолжает функционировать, потому что всё в таком движении, где-то происходит соприкосновение, происходит микровзрыв, и это всё идёт в воздух. Бесконечный выброс идёт в воздух, всё это поднимается вверх, а зона ветров распыляет её по всей территории, часть идёт на Брянскую область, часть на запад, туда-сюда. И как это остановить? Чего здесь, как сделать? Неизвестно. Там различные были предложения. Вот свинцом мы вначале забросали, а потом столько туда набросали свинца на вертолёте. Вертолёт берёт трос, парашютные сетки и туда вот эти болванки опускаешь. Когда я приехал к лётчикам туда, говорю: «А как вы это делаете?» – «А, командир, садись». Вот я сел, а вертолёт совершенно не оборудован никакой противоатомной защитой. Вот я с этой стороны, вот это иллюминатор, я сидел, а этим глазом смотрел, вот прямо так я посмотрел вовнутрь, который находился на высоте двухсот метров. Смотрел, куда лётчик должен зависнуть и потом сетку с этим свинцом опустить туда, чтобы по центру, а потом он же плавился там. Но не получилось. Набросали столько свинца, что стала под угрозой находиться платформа, на которой находится этот блок. Они переломятся, а на этой платформе ещё два находилось реактора – третий и четвёртый на одной подушке. А не сломается ли она? Поэтому, ага, давайте-ка мы подумаем латекс распылять. Латекс – это вот перчатки... Самолётом запустили, пелена эта покрыла, и плёнкой покрылась вся территория вокруг атомной электростанции. Трава растёт, а плёночка эта поднимается, она стала плёнкой, потому что замирает. Когда она приземлялась, то остывала и превращалась в плёнку. И потом эту плёнку надо было собирать, сворачивать и вроде бы как пыль та, которая всё время оседает, она должна была бы как-то хоть немножко... Хоть немножко, чтобы наши войска там начали работать, потому что была зона высокой радиоактивности.