https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=3786
Вы знаете, что на территории Брянской области выращивалась конопля? Конопля – это такие большие стебли, высокие метра 2-3, и там такие помпоны и зёрнышки растут. Сейчас говорят, конопля – это наркотическое средство, а мы не знали об этом никогда. И всегда коноплю собирали, конопляное масло делали, там ещё чего-то, какие-то такие приправы. А из стеблей конопли делалось волокно, а из волокна – полотенца, салфетки, такого холщёвого производства. Использовались они селянами для своего быта. И для того, чтобы волокно обработать, после того как снопы эти сделали, сорвали их макушки, семена отобрали – их вымачивали. Вымачивали в таких ямах, а эти ямы были, когда-то там выбирался торф. Ямы где-то глубиной два метра, водой заливались, а торф потом высыхал и им топились. И вот эти ямы по нашему пути, когда мы отступали вдоль дороги. И с этой стороны ямы, торф когда-то и там выбирался, и с этой, и всё это заросло каким-то кустарником, заросло травой, бурьяном. И когда нам по надобности надо было оторваться, сходить куда-то в кустарник, мы увидели вот эту яму. Мать говорит: «Слушай, там этих ям, может быть, мы спрячемся и переночуем, от этой колонны как-то оторвёмся». И вот, помню, остановились мы в посёлке в Троицко-Никольский Брянской области, посёлок буквой «п» расположен. А здесь поле и эти ямы. Она сходила и говорит: «Давай, ты сходи». Я зашёл, увидел, что в этой яме дёрн, трава уже стала опускаться. Я опустился. Лето, август месяц, вода мне по грудь, из-под дёрна отобрал землю, она торфяная такая земля. Я её отобрал, выпустил и потом обратно перестелил туда, пустил сестру. Потом мама тоже пришла. И в ночь, когда как будто под видом по естественной надобности надо сходить было в кустарник, а мы ходили и оставались там. И никто на это дело не обратил внимание. Сидим в этой яме по грудь в воде, вот так по шею. Вода тёплая, не дышим и делаем вид, а немец подошёл, там оправился прямо сюда. А наша задача была, если мы шевельнёмся, то поймут, что там кто-то есть. Не дышать, как говорится, не шевелиться. И ночью наши «Катюши» врезали, полетели эти снаряды через нас с визгом и так далее. И немцы закричали: «Вэк, вэк, вэк». И погнали эту колонну вперёд от этого лагеря, где мы как бы на ночь остались ночевать. И тишина наступила. Потом видим: село загорелось с одной стороны, загорелось с другой. Видим на фоне, как немцы ходят с факелами. Вот факел. Немца не видно ночью, а факел виден, передвигается факел. Как он подходит, подтыкает, а все крыши были там соломенные, подтыкает и загорается. И стало как днём, потому что вот в этой букве «п», мы лежали вот где-то, и всё это освещалось. Когда сгорело к утру – тишина. Никаких выстрелов, ничего. Мать решила выглянуть и говорит: «Деточки, давайте прощаться». Для меня вот это «давайте прощаться» – я понял, что-то такое страшное она увидела. А она увидела цепь, идут люди где-то цепью какой-то. А мы знали, что немцы, когда отступают, они не просто сжигают всё, они уничтожают всё живое. И думаю, значит, они ищут людей, чтобы не осталось на освобождённой территории. Но никаких выстрелов, проходит десять или пятнадцать минут, она опять: «А! Наши!», как закричит «Наши!». А это наши шли цепочкой, и она выскакивает, вытаскивает нас. И мы четверо мокрых бежим навстречу солдатам. Они когда увидели, мокрые совершенно люди, бегут навстречу счастливые и что-то кричат. И тут окружили нас наши советские солдаты, гогочут, смех истерический такой был. Говорят: «Мы прошли с боями сорок километров, всё выжжено, ни одного человека». То есть немцы оставляли мёртвую землю, они не хотели ничего нашим оставлять, всё сжигали, чтобы ничего не было. «Вы, – говорят, – первые, кого мы за несколько суток обнаружили». И когда этот разговор идёт, вдруг из соседней ямы дед с бабкой вылезают, старые, тоже оказались там. И тут опять хохот, и этот говорит: «Значит, не одни вы хитрые, посмотри, ещё вылезли». Первое, что наши солдаты сделали, – они достали свои котелки, а там где-то у кого-то хлеб был, у кого-то кусочек сахара, у кого-то тушёнка, начали нам в руки совать: «Давайте, ешьте, вот там деревня осталась одна в пяти километрах, вы сейчас придёте, ни до чего не дотрагивайтесь, немцы её не успели спалить. А для вас война закончилась».