В Польшу мы вошли, в Варшаву. Варшава была вся разбитая, ни одного дома мы прямо не видели. Всё было разбито. В Латвии, в Литве нас ничего встречали. А что, мы язык их не знаем. Жили мы в землянках, жили мы не у них. Ну да ничего. Не хочу сказать, что они там как-то на нас рычали или что-то. Нет, этого не было. И, собственно, вот так всё прошли. Один такой случай был. По-моему, это Латвия была. Тоже приехали со смены только, разместиться негде. Старшина нас отвёл и говорит: «Вот сарай стоит, полный сена. Вы заберётесь туда и переночуете». Мы выставили дневального с винтовкой, сапоги сняли, сами ещё попрыгали на этом сене. А часа в четыре утра дневальный кричит: «В ружьё! Подъём! В ружьё!» И мы, конечно, вскочили. А мы одетые были, мы ж только сапоги сняты. И оттуда вылезает немец в полном обмундировании, всё на нём – и автоматы, и всё. Это было страшно. Мы его окружили и привели в штаб. За это благодарность мы получили.