Загрузка
00:00
/
02:56
Дорога в Челябинск. Смерть от еды
Ну и рассортировали, посадили в теплушки, и мы поехали. И ехали мы два с половиной месяца. То есть мы приехали в Челябинск уже в середине декабря где-то. Ну, конечно, по пути… Говорят, что, мол, раз вы сели в поезд, то это уже считайте всё, посадили. Ничего подобного. В эвакуацию вот в эту погибло, никто сосчитать не может, естественно, но погибло порядка трёхсот тысяч ленинградцев. Почему? А очень просто. Потому что та самая еда, о которой мы мечтали и видели её, она стала ядом. То есть, если человек много съел, у него не справлялся желудок и, вообще, организм не справлялся. И просто вот: дизентерия – и умирали. Получалось так, что нас везли очень мало, конечно, мы больше стояли, чем ехали. То есть нас привозили на какую-то станцию, в тупик загоняли. Мы там стояли неделю, десять дней и прочее. Но местные жители – для них это было как бы аттракцион даже какой-то. То есть сарафанная почта работала в то время отлично. Она шла намного впереди эшелона. То есть уже какая-то станция, на маленьких станциях останавливались специально, чтобы никому не мешали. Все знали, что приедут эти блокадники. Ну они нас называли «эшелон с дистрофиками придёт». Ну мы, действительно, были дистрофики последней степени. И они, конечно, шли на нас смотреть, но не с пустыми руками, естественно. Они приносили с собой молоко, сметану, которая для нас, вообще, это было что-то, и хлеб, и картошку. Короче, нас кормили. Ну, понимаете, когда едет семья, тут понятно: мама, папа, бабушка и прочее. То есть всё это можно было регулировать как-то, но ведь везли, вывозили лагеря пионерские всякие. Представляете – там на тридцать пацанов две воспитательницы, конечно, за ними не уследишь. И как только наедались, двери закрывали, эшелон пошёл, на следующей станции приезжаем, первым делом открывают двери – выносят тех, кто хорошо покушал на предыдущей станции. И вот так вдоль путей складывали штабеля этих блокадников. Поэтому многие просто потеряны, потому что никаких документов, ничего, в общем, до сих пор неизвестно. Ну пропали просто без вести, и всё. Приехали мы в декабре уже в Челябинск. Мама устроилась работать лаборантом на молокозаводе, она была химик по образованию. Ну, конечно, она нас откормила тогда. То есть мы потихонечку встали на ноги, и я стал ходить. И мы там жили до 46-го года, в Челябинске.
Читать интервью
