В феврале уже открылись бани. Мы ходили на Пушкинскую, но это было так: мужчины и женщины мылись вместе. Что поделать? Ходили, но какое это было – радость жизни. Это вымыться, вода горячая, до этого мы мылись дома, сколько воды там соберёшь, немножко это дело помыться, потому что вши одолевали страшно. А там были ещё встроены камеры с горячим воздухом, где пропарку делали нашей одежды. Мы всё – туда и потом встряхивали, надевали и вот так ходили в баню, потому что страшное дело. И боялись, что тиф в Ленинграде будет, и было объявление такое: «Ленсовет, товарищи, выйти всем на очистку города!» Эти немцы думали: «Ну помрут с голоду. Выдержали? Помрут от болезни», ведь так они рассчитывали, вы понимаете, помрут от болезни.