Стояли мы в Кюстрине – на правом берегу стояли наши тральщики, катера, а на левом берегу стояли канонерские лодки, на которых был боезапас перед обстрелом Берлина. Это когда двадцать две тысячи орудий стреляли. И на этих колодках весь боезапас для бронекатеров был. И представляете, тишина была. Это уже весной. Луна. И вахтенный матрос вышел на корму. Это запрещено у нас на флоте. Мазепа его фамилия, помню, старший матрос. И он увидел пузырьки около лодки. И что вы думаете? Он сообразил доложить вахтенному офицеру. Собрались сразу, надели лёгкие водолазные костюмы, а тогда тяжёлых-то не было, и туда – в воду весеннюю. И вы знаете, вытащили женщину. Она мины – были такие подвешенные маленькие магнитные – к корпусу уже присадила. Ей лет 55, чуть не под 60 – это уже были смертники, рассказывали. Вот такая вот женщина. Немка. И не дай Бог, если бы взорвалась, допустим, эта одна канонерская лодка. Тут бы пострадали вообще все, потому что там столько было боеприпасов.