https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=2140
Если сразу не вырвался с оружием в руках, когда ещё фронт не стабилизировался, а только идёт патрулирование, не смогли перевести орудие и так далее, что говорить о том, что если ты уже побывал в окружении тогда, когда внешний фронт стабилизировался, куда ты с пистолетом? У меня был пистолет ТТ с двумя патронами, ещё оставались два патрона. Вот и всё, чем я мог пробивать себе путь. Я и командир пятой батареи, капитан Мамаев Александр Платонович, мы объединили личный состав наших батарей и желающих одиночных окруженцев, и всего набралось нас 300 человек – 65 человек наших, а остальные прикомандированные. Мы разделили на две части этот отряд. Сашка возглавил тех, кто что-то белое напялил на себя, а я всех остальных в шинелях, полушубках, телогрейках и так далее. И пошли. Первую ночь прошли сравнительно спокойно. Задневали в маленькой роще. Сидим в этой роще, а рядом на поле работают наши девушки под командованием немцев, собирают торф для топлива. Нашим братьям-славянам стало холодно, и они начали готовить костры, а тут двести метров от тебя эти немцы. Короче говоря, пришлось угрожать палкой, чтобы прекратили это безобразие. Передневали и пошли дальше. А тут уже целая сеть этих проводов полевых кабелей к частям, здесь уже немецкие части стоят. С большой осторожностью мы приблизились, а мы знали, где проходит линия фронта. Сразу за станцией Оратов есть село Оратов, так вот фронт проходил через это село. Откуда мы узнали? Те, кто не попал в окружение, среди них был один солдат, местный житель. Река Соб, село Ильинцы, – вот он оттуда. И он вызвался, что он будет проводником на случай, если соберутся окруженцы и будут выходить из окружения. А когда он попал к своим родным, они его уговорили: «Знаешь что? Неизвестно, чем это всё кончится, считай, что ты дома, а там, как получится, так получится». И он никаким проводником у нас не стал, остался там. И мы получили только информацию, где проходит уточнённая линия фронта и не более того, вот вся его помощь. Так вот, подошли мы на километр примерно к переднему краю, немец, стоявший на бруствере окопа, осветительной ракетой обнаружил нас. И мы сразу ринулись к немецким позициям, кроме этих прикомандированных окруженцев. Они не верили ещё, кто ими командует, кто такой Феофанов, кто такой Мамаев, неизвестно, как поведут себя. А если поведут, попадут в плен, значит, и они будут каким-то образом причастны к нашим предыдущим действиям. Короче говоря, повернули назад за два-три часа до рассвета. И судьба этих людей – прикомандированных, мне, естественно, неизвестна, но маловероятно, что в лучшем случае они попали в плен. Наши солдаты, сержанты, офицеры, под нашим командованием с Мамаевым ворвались в окопы, траншеи, землянки, блиндажи немецкие. Немцы, при всей пунктуальности, расчистили сектора обстрела в сторону наших войск, но не расчистили сектор обстрела в тыл к себе. Они вообразить, видно, не могли. Так вот, когда мы ворвались в окопы, в траншеи и землянки, блиндажи, лучше всего действовали трактористы и расчёты орудий. Им мало приходилось встречаться с немцем. Разведчики, связисты, во главе со мной, мы всё время на переднем крае, нас уже ничем не удивишь. Мы уже глаза в глаза видели друг друга, а они непуганые. А вот на вооружении у них ещё были укороченные винтовки Симонова 1891-го года – со штыком, такие огромные. А артиллеристам автоматов не дали, автоматы были только у разведчиков и связистов, а у них были укороченные винтовки, назывались карабинами. Так вот, они прикладами карабинов размозжили головы, черепа, били, как в убойном цеху скот. В общем, всё, что у них накопилось против немцев, а у всех семьи, и все знают, что сделали немцы. Поэтому они были героями дня. Там минные поля, там заграждения, колючая проволока, немцы не сразу развернули пулемёты в сторону. Нам удалось преодолеть, и живыми, ранеными, всего из тех, кто примкнувшие и не покинувшие нас окруженцы из других частей, всего вышло 75 человек. В том числе Беляев. Этот Беляев, когда мы бежали, он бежал слева от меня, как сейчас чувствую его. А на нём был чёрный блестящий немецкий плащ, я ему говорю: «Беляев, ты же будешь мишенью». – «Ой, он мне так нравится». И вот он бежит, а через секунду пуля трассирующая прошивает его, он падает, и ничего уже сделать не можем. А Сашку Мамаева ранил, не только Сашку Мамаева, но и других, ранил тот, кто находился в боевом охранении. И в данном случае в боевом охранении оказался солдат 27-го года рождения, необстрелянный, с ручным пулемётом. И он понял, что это наше движение – это вылазка немцев, и по нам! И тогда по ногам Сашке Мамаеву досталось. А остановился только после того, как я его огрел палкой.