Загрузка
00:00
/
02:33
Мы очень боялись немцев
Всё это было страшно. Очень боялись немцев. У нас на улице люди уехали тогда, утикали тоже, кто куда, больше эвакуировались на Урал. B вот большой дом, такой красивый у соседей был, и они уехали на Урал, а в доме пусто, был один старичок, и то он потом умер, немцы туда заселились для развлечений вечерами. И вот они там поют свои песни, ну и там девочки бывали с ними, а мы, детвора, тут во дворе, на улице против этого двора ходим и так с косяка: это всё наше место, мы здесь играли. И так на них с косяка посмотрим, они, видно, чувствуют это всё нашу неприязнь, выходили с пистолетом и: «Weg, weg». Думаем, постреляют, но, правда, в нас не стреляли, стреляли вверх. Но пугали, и мы тикали. Мы тикали, разбегались домой, потому что иного выхода не было. Вот так, деточки. Это вот при немцах было. Старались мы их обходить, чтобы мы даже не, как говорится, не приторкнуться, старались никуда. И родители так же. У меня папа был, я 12-й ребёнок по счёту, когда мне было 10 лет, отцу уже было 63 года, он уже не молодой, 64 даже, его на фронт не забрали, он болел сильно. Отец старался уже никуда не выходить, говорит: «Что, мало ли, что может быть. Да, – говорит, – я ненавижу их, они стукнут меня по голове, и на том конец, а вас, – говорит, – ещё мне как-то нужно воспитать, чтобы росли», – вот так, деточки, было. Страшные периоды, страшные, боялись всего. Идёт немец, а мы его боимся. Идём мы с мамой вдоль дороги, они на мотоциклах с люлькой, не говоря о том, что танки там и всё, а мотоциклы с люлькой, знаете, мол, тикайте все с дороги. Мы уже на дорогу, а так, на обочине шли. А, может, в поле там осталось где-то, что-то. Может, капустиночка какая-то, чтобы можно было срезать. Думаю, как ходили, искали для прожития, для питания. Вот так. И боялись, что он тебе тут может ещё и стукнуть.
Читать интервью
