Подготовка к снятию блокады

В декабре меня вызывают в штаб, приводят к присяге. Мне уже исполнилось 15 лет. Я в 15 лет один из многих таких, тогда не было сынов полков ещё, я числился в красноармейских воспитанников, меня приводит к присяге и отправляют на курсы, спецкурсы были самоорганизованные в 44 году – это момент подготовки к снятию блокады Ленинграда. Вот здесь я попадаю, красноармейская книжка у меня, я как рядовой, приняты присяги, номер, и нас обучают, мы в группы собрали с ленинградского фронта, 30 батальонов, которые обслуживали все полки, нас там было, наверное, человека по 3, 6 групп, около 30-ти. Нас послали в декабре на курсы, а это началась уже активная подготовка к снятию блокады. Нас готовили отдельно, раздел отдельно. Наш батальон, части, которые авиационные, погружали, уйдут на другие аэродромы, на какие распределят потом, а наш батальон готовился к переезду. И надо было пройти марш – 120 километров, перевезти технику, потому что там стояло, был бензин, опять заправлять самолеты, боеприпасы, которые это все входило, связь наладить опять, связь с самолетами, которые идут. Это надо было выполнять нам, нашему коллективу, надо было разместить наш коллектив. Правда, деревня Ямки не была сожжена, она была цела. Немцы её не тронули, потому что у них до этого был там аэродром. А вот там 10 километров, сожгут эту деревню, как Хатынь сожгли. Вот как она называется? Это 3 километра отсюда. Потом я увижу партизанский отряд, мы будем ещё стоять в Ямках. Вот тут самая тяжелая подготовка, это видел. Нас готовили не просто так, а нас готовили к боевым действиям. Прямо не в авиационной полки, где мы выполняли боевую задачу, а идти и выполнять в других частях боевую задачу, с другими частями. Синхронная связь чтобы была, передового часть, командира батальона, куда нас придавали. С той авиацией, которые сегодня, мы говорим вот тут, надо синхронно и надежно. От этого зависело всё. Почему был я в 15 лет приведен к присяге? Потому что если там я чего-то бы сам, меня могли расстрелять за невыполнение приказа, я принял. Когда присягу я не принимал, там могло не быть. А это могло быть, тут сложно. Нас обучают, мы должны были идти с передовыми частями, чтобы обеспечивать радиосвязью авиационные части, чтобы была солидная и стабильная связь, должны идти с передовыми частями, которые шли в наступление, обеспечивать их связью. Я был радистом, у меня была радиостанция за плечами, со мной шёл второй, у него было питание, он формер, и офицер, который командовал. Наша задача, чтобы была связь. И так мы там пробыли, нас учили, это было на Петроградской стороне, это 13-й полк связей, который получит потом медаль Александра Невского, полк будет. Я и потом два раза буду учиться уже после войны, там проходить курсы. Пройдем курсы, но так случилось, что нас не отправили, как считают сейчас есть, в бой идут одни старики, так первые, которые были постарше, их забрали, несколько человек, но не всех, взяли только 3 или 2 группы, то что не востребовали с нашей стороны, с Ленинграда были не очень тогда наступательные части, потому что в основном шли с системы от Ломоносова, оттуда началась атака, освобождение. А мы здесь стояли, пока они не побегут, они в кольцо попадали, потому что по красной, там Ропшу заняли, всё, и шли под старые русы. Они испугались, отсюда уже уходили без боя. Гатчина и все оставались немножко, потому что там держали авиационные части, надо было им отправить, наверное, всем. Вот, так мы освободили.