https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=519
12 января началась двухчасовая артподготовка, мы всё время сидели – только бы скорее она кончилась. Страшно ли на войне спрашивают – страшно, невероятно страшно, но страшно перед боем, не во время боя. Бой – это работа, страшная, смертельная работа, но это работа, у каждого своя специальность, ведь мы же работаем все по специальности. Когда пошли вперёд, всё было заминировано, и, проходя мимо одного такого поля, я услышала детский плач. Плачет ребенок, и я увидела там на этом поле лежит ещё кто-то из наших ребят, но то, что он ещё жив и ранен, было видно, потому что он пытался подняться. Я подошла к нему: страшная картина, у него совершенно не было спины – ни лопаток, ни спины, ни ребер, ничего, легкие пузырились. А кричал – это кричал не ребёнок, а раненый заяц, когда зайца ранят – он тоже кричит как раненый ребёнок. Я подошла к мужчине, опустилась на колени перед ним, он в сознании – здоровый, крепкий мужик. У нас салфетки в сумке санитарной, я салфетками прикрыла ему спину, а он мне начал рассказывать, что последнее время он жил в Москве, работал экспедитором в магазине, возил продукты, с баз по магазинам развозил, вот.В это время немцы снова начали обстреливать, и они знали, что это поле заминировано противопехотными минами, а каждая мина соединена ещё тонкими-тонкими проволочками. И когда они начали стрелять по этому полю, от детонации начали рваться почти все мины, грохот невероятный был. И тогда старшина 120 мм минометной батареи Каверзнев, которого я знала, прикрыл меня собой, он повернулся и лег на меня, и вдруг обмяк, я почувствовала, как он обмяк, ему попал осколок от одной из мин в затылок и его убило.Я переждала ещё какое-то время, выбралась из-под него, забрала у него документы, надо было это делать, забирать документы. И вышла снова на дорогу.