Когда взяли детей, карточек их не нашли в квартире. Стало быть, мы все умрём от голода. И тогда мама, зная, что в кладовке у нас есть очень ценные ноты, бесконечно интеллигентные предки были, ноты с дарственными подписями, с автографами композиторов Глазунова, не хухры-мухры, и Майкапара. Эти ноты мама взяла и отнесла на барахолку, выменяла на хлеб. И только это помогло нам не упасть от голода, это мы сделали. То, что у меня в памяти, может быть, было что-то ещё. Это спасло, а спустя сколько-то дней пришла женщина какая-то и нам принесла карточки – на детей на двух и на мать. А мать была в больнице, всё равно на неё карточку дали. В блокаду были люди немного, которые старались обеспечить себе послевоенное богатство. И один человек приходил не раз к взрослым нашим и, видимо, предлагал, что он даст списанной гнилой крупы с запахом в обмен на дедушкины редкие китайские гравюры. Дедушка умер когда, мама всё-таки обменяла гравюры на эту крупу. Она немножко пахла гнилью, плесенью, но была очень вкусная эта каша из списанной крупы.