https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=2506
Мы находились дома, мы были дошкольниками, я старшая, около пяти лет. В то время во многих домах, в подвалах были небольшие госпитали. Туда привозили раненых Ленинградского фронта, и ленинградцы, раненные снарядами, осколками снарядов, тоже были в этих госпиталях. Я лично рано утром ежедневно уходила в подвал соседнего дома. Очень многие раненые были постельно больными. Им нужно было принести судно, если они не могут вставать. Им нужно было принести еду. Я узнала через пацанов, что есть госпиталь, куда могут взять на работу и моментально туда пошла. Но дело в том, что я очень отставала внешне, мне гораздо меньше казалось, чем пять лет. И поэтому мне дали не постельно больного, а мне дали ходячего, но у него были оторваны кисти рук на войне, культяпки были. И поэтому мне нужно было кормить его из ложки, мне нужно было вместе с ним выйти на лестницу, он садился – меня на колено, и я скручивала ему сигарету, он научил меня. И давала в рот покурить – изо рта, в рот покурить – изо рта, вот так я ему помогала. Невелика помощь фронту. Я писала письма. В письмах он почти всем людям врал, а потом я поняла, что он умышленно это делает. Он, например, матери диктует: «Немного ранило правую руку, поэтому пишет вам малолетка, а я диктую». Я ему говорила: «Боря, стыдно маме врать», а он отвечал: «Пиши курносая, не рассуждай, иногда малость можно». Детей у него не было, он был молодой, ему не было тридцати. Девушке он не писал, он писал своей тёте с дедом, бабушке, чаще всего матери. Он потом приезжал, он из Ленинградской области родом. Не сразу, но, когда последний раз я с ним виделась, меня поразило, как здорово его вылечили. Ему достаточно было левой культёй ударить по правой – от удара выскакивал кусочек авторучки. И он писал, причём писал так здорово, как будто нормальной рукой научился писать. Кроме этого танкиста у меня был ещё один фронтовик, который тоже руками не мог пользоваться. Но он иначе, он ручку держал в зубах, но пока он не научился, я за него писала письма. Живы-здоровы они все, на фронте дела идут хорошо. Да где ж хорошо-то, господи, когда взрывов всё больше.