Загрузка
00:00
/
05:53
Воздушные бои. Бомбёжки
На нашем участке фронта самолёты в основном кружили, бросали бомбы и прочее. Вообще наблюдать, конечно, если бы не убивало, так наблюдать воздушные бои интересно: то один задымил – падает, то второй, то наш, то их падал. Ну а вообще-то, конечно, это… Причём выбрасываться бесполезно, всё равно расстреляют тут же, тут же найдётся какой-нибудь их истребитель «Мессершмитт Bf-109», пулей срежет, и всё, уже приземляются трупы. Трупы. Так вот расскажу впечатления, когда непосредственно с нами происходило. Мы залп дали, а вообще всегда давал, так у него было до Курской Дуги, после Дуги уже у него сил не было, а тут, когда мы давали залп, он засекал вот это дело и тут же высылал эскадрилью самолётов. Ну мы залп давали, сразу прыгали и уезжали, зачехляя машины. И вот когда они летят, то уже на огневой позиции никого нет. Но у него указана точка, он начинает её бомбить. Сообщает туда, как передавали, что, мол, в сторону тыла идут какие-то понтоны. Ну у немцев так заведено, что, если им приказ дан бомбить вот здесь, они вот здесь рядом бомбить не будут. Вот. Понтоны. А действительно, если «Катюшу» накрыть брезентом, то сверху она как лодка выглядит: две усиливающих тяги, представьте себе, что вот вы смотрите сверху, на зачехлённую, то она как лодка выглядит. Так вот, на позиции нашей засекли, и началась вот первое, что было: нас бомбили сто восемьдесят самолётов, ну и, конечно, не сразу. Они так же летят, как и наши, девяткой: три, три и три, вот так. Подлетают к объекту, выстраиваются в кольцо и начинают вот так вот кружиться. А объект – вот тут. Потом первый пикирует, прицеливается и включает одновременно сирену для устрашения. Сирена прицеливается самим самолётом и выпускает бомбы туда. Причём один входит, он на середине, потом он выходит, один уже в середине, и следующий. И вот так кружить будут… и снова, ещё следующий. Может, кружить будут вот так несколько кругов, пока весь бомбозапас не израсходуют. Ну какое впечатление? Вот я лежу, как раз в ровике лежал, смотрю: пикирует на меня, но я знаю, что не самолёт на меня спикирует, а спикирует бомба выпущенная. Вот он выпускает две бомбы – с правого и с левого крыла, вероятно, по той же причине, что и здесь, чтобы не дёргала вот так, потому что сразу, если пустят эту, а эта улетит, то самолёт вот так будет, вероятно. Две идут, идут, и летит, летит, ага, вот туда-туда, вправо пошла, не в меня. Теперь опять тоже – раз, не в меня. А дальше открываю рот. Открытый рот держишь. Может быть, видели, когда командуют парадом, сам командир всегда «огонь!» – и сам рот открывает. Это для того, чтобы не оглушило, иначе ударная волна ударяет, и получается контузия. Ну вот мы сидим, сижу, туда-сюда, и вот впечатление. Впечатление такое: вот лежишь, вы лежите на дне лодки, а лодка причалена, и прошла ракета. Ракета прошла, и волна идёт-идёт, и вот так вот лодка качнулась, и покачалась, и остановилась. Точно так же получается, как земля. Вот лежишь: земля так же с ровиком вместе так вот качнётся и остановится. Опять после каждого. Ну и так. Ну командир у нас довольно опытный был, Новиков. И он атаку в середине вывел. Он рассчитал, когда они кончат бомбить, начинают строиться, а другие в это время только подлетают. Вот этот промежуток у него есть в запасе. За этот промежуток надо… за этот раз первый выгонит, а потом – давай, вперёд, вылетали. То есть уже, если эти бомбили наши позиции… Но пострадало много у нас.
Читать интервью
