Когда пропищал этот немецкий миномёт, я бросился на землю и услышал как будто лёгкий такой удар в челюсть. Это буквально в десяти сантиметрах от виска, так что осколок мог попасть выше, и всё было бы закончено на этом. Удар был нанесён прямо по расположению части, куда я вернулся. Поэтому сразу крикнули: «Санинструктора!» И санинструктор мне нижнюю челюсть с верхней намотал, связал, и я с такой квадратной башкой пошёл, и он мне сказал: «Вот выходи туда к медпункту». И я шёл самостоятельно. По дороге я встретил конный дозор наш. Они сказали: «Ты откуда?» Я говорю: «Вот линия фронта рядом, справа». Они говорят: «А медсанбат находится вот здесь, слева». Я пришёл и с такой квадратной башкой влез в палатку. В палатке только отправили раненых. И я там оказался. Я был тяжело ранен, меня перевязали. Я добрался до медсанбата, поскольку на ногах. В голову был ранен. И санитарным самолётом У-2 был доставлен в Белёв. А потом на попутных поездах добирались до Тулы. А в Туле эвакогоспиталь, и через Москву в Казань опять попал, где лечился в течение трёх с половиной месяцев. Так много раненых, что госпитали были везде: и в Казани, и в Красноярске, и в Свердловске. Везде были эвакогоспитали, где лечились. Нижняя челюсть у меня была перебита, были наложены металлические шины на верхнюю и нижнюю челюсть и сжаты такими резиновыми колечками. То есть у меня рот был закрыт, и я питался через трубочку, которую вставляли туда, где были выбиты зубы.