https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=633
Уже тепло было, уже травка зелёная, уже всё цвело, и такая поляна хорошая была. Там уже саперы сделали и столовую, всё там сделали, уже ставили палатки для отдыха. А мы танки поставили, и его брезентами закрыли, и прям так на брезенте уснули. Сколько мы спали я не знаю. Потом уже начали просыпаться, старшина начал будить, давайте идите хоть лицо умойте, а мы грязные все были. Вот гимнастёрка была, вот так вот возьмёшь – она ломается от грязи. Потому что снаряд выскакивал с огнём и с гарью. Мы сразу если чуть остановка позволяла, сразу все гильзы выкидывали сразу, потому что хоть воздух немножко почище был. Пошли когда, он говорит: «Хоть идите умойтесь, – говорит, – хоть лицо отмойте, а то вы как негры». И он говорит: «И в столовую». Приезжает командир 12 корпуса. Командир полка построил, он посмотрел и говорит: «А это, – говорит, – откуда такие?» Мы в брюках ватных, валенках, одетые тепло. Он говорит: «Почему их не одели?» «Я – говорит, – дал заявку уже давно, – говорит, – но видишь». «Он, – говорит, – начальника снабжения ко мне». Он подошёл и говорит: «Где я их, как я их могу переодеть, они из боев не выходили». А мы лохматые все, грязные. Начали сперва с ножницами всё срезать, а потом только машинками стричь нас. Постригли, пригнали 2 бани, в бане вымыли. Старшина: «Мойтесь, чтобы чистые были!» И выходишь в предбанник, всё новое: сапоги новые, нижнее бельё всё новое, в общем, всё новенькое, – погоны, подворотнички, носовые платки, всё. Говорит: «Одевайтесь». И начальник корпуса сказал: «Я вечером приеду, проверю». И, правда, только ужин, стучит в колокольчик повар, давайте ужинать, и он приезжает, и с нами заодно, прямо в столовой. Мы не разбирались – офицеры, солдаты, все сидели вместе. Когда поужинали, он говорит: «Ну пойдём, полянка такая». И он говорит: «Давайте на полянке». Сели кругом, он говорит: «У кого какие вопросы?» Ну, первый вопрос: «Когда пойдём в наступление на Берлин?» Он сказал: «Когда подойдут тылы». Тылы очень растянулись на много… Март месяц, а только в апреле началось наступление. И вот, он с нами сел, и первый вопрос: когда пойдём на Берлин? Он: «Когда подойдут тылы, тогда пойдём на Берлин, чтобы не было как раньше, чтобы не останавливались, чтобы то снаряды кончились, то горючее, этого не будет». Ну и сидим. «А ещё у кого?» А я так недалеко сел и говорю: «Товарищ генерал, вот возьмём Берлин, кто останется живой, отпустят домой?» Он говорит: «В первую очередь отпустят престарелых людей, потому что, – говорит, – надо восстанавливать колхозы, – говорит, – сёла, а потом отпустят тех, кто был раненый и остался, и не уехал в госпиталь, никуда, и остался в своих ротах. Вот этих сразу, кого в госпитали, кого в санатории, – он сказал, – вот этих сразу отпустят, а вам придётся послужить». И послужить пришлось, да.