https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=609
Получилось для меня несчастье, личное уже. Нас эксплуатировали, радистов, сигнальщики, радисты, геометристы, подводные слушатели, акустики. Всё время эксплуатировали, и получалось, что отказаться нельзя, потому что боевую вахту мы не несём, своё дело знаем и, когда нужно, сидим, одну вахту несут и всё. Меня посылают в Одессу, из Николаева, рядом город, надо было получить обмундирование, новое обмундирование: новые шинели для корабля, для личного состава. Я должен был быть сопровождающим. Кладовщик там, само собой, от хозяйственников, а я как сопровождающий документацию там проверял и охрану имел. И вот я прибыл оттуда, смотрю: шинели лежали на палубе, это дебаркадеры, где мы жили, накрытые, и вдруг оттуда вылетает крыса огромная. Крыса выскочила, а за ней маленькие крысёнки из-под этой кучи шинели. Ну, старики мне сказали: «Жди несчастья». Так и случилось. Мы благополучно довезли эти шинели, сдали всё, меня назначают начальником караула, гауптвахты. Эта морская гауптвахта была отдельно от тюрьмы, и я начальник караула. А там сидел подследственный один гражданский, связанный с морским делом – грабёж. Мне сказали, что нужно его охранять, за ним должны приехать, но не приехали ещё. Вот, ну и ладно, сиди, такой парень спокойный, высокий. Нормально, в общем, всё началось, поужинали, все встали на вахту. Было два матроса: один был снаружи, один внутри, у камеры. И у нас небольшое помещение для охраны. Мне как начальнику охраны, начальнику караула, разрешается ночью спать два часа в любое время: с часу до двух или с трёх до четырёх я имею право спать. Остальные – никто, посты сменяются, никто. После смены – пожалуйста, во время смены стой. Внутренний часовой заснул, буржуйка была, там натопили, он заснул, я отдыхал тоже. Гауптвахта была сложена из таких кирпичей, сорок пять килограммов он весит, вот такие бруски, песчаник, он из них был сложен, без цемента, без всего, подпёрта брёвнами и всё. Этот подследственный взял, ножом выгреб камень, выбил его, и вылез, и сбежал, вот так. Наружный часовой его прозевал, а утром, я встаю, смотрю: мой часовой спит, я его, конечно, отругал так, как мог. А потом в камеру захожу, там дыра, он туда залез, сразу понятно было. Поднял тревогу. Местные власти в этом приняли участие, но не могли найти его, а меня сразу под арест. Начальник караула проспал – всё, ты виновен. Мне дают штрафной батальон, полтора года, а часовому год. Меня всё это возмущало: почему начальнику больше, хотя я по правилу спал нормально свои два часа? И получилось, что нас обоих под конвоем отправили в Керчь в штрафной батальон, шестьсот тринадцатый, я помню номер. Я – полтора года, он – год.