https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=3618
Ну могу вам сказать, вот я с ним был в контакте, а потом был такой Женя Халдей, может быть, тоже слышали, а может, не слышали. Во время войны он был военным фотокорреспондентом. Тоже интереснейшая история. Значит, Халдей – он еврей, украинский еврей, и во время польской оккупации немцы или поляки, которые оккупировали Украину в конце 20-х годах – было ведь такое время, помните, всю его семью расстреляли. Остался у него дед, кажется, и бабушка. А он с детства, видимо, у него и руки хорошие были, и желание было, сам смонтировал фотоаппарат и стал фотографировать. Да, почему я с ним познакомился, чтобы вы знали-то: он проводил мастер-классы, а я в то время увлекался фотографией, вот этот откуда. И постепенно вот он вырос, стал фотокорреспондентом ТАСС. И вот с его слов, это уже вот так, правда – не правда, не знаю, но он дал себе слово, что в память тех, кого расстреляли, он после войны водрузит флаги. И вот он где-то достал три красных полотнища и всё время с собой возил. А с рейхстагом там было вот что: я только, что от Халдея знаю, рассказываю. Значит, что там было. 30-го апреля, ещё война не кончилась, а рейхстаг взяли. В центре как-то ещё не среагировали на взятие Рейхстага. И потом, а Халдей был на Первом Белорусском фронте при Жукове, и он уже был очень известным фотокорреспондентом, ему дали задание, хотя флаг-то уже водрузили, сфотографировать водружение флага. Ну вот тоже, сами понимаете, флаг уже водрузили, а ему задали. «Ну что, – говорит, – вот дали задание, надо что-то делать. Вот, – говорит, – три полотнища у меня есть в память о моих расстрелянных родственниках», и он пришёл в комендатуру, попросил солдат, ему дали двух солдат, потом в каком-то магазине они от лопаты ручки взяли, ну как флагшток. И уже не на куполе рейхстага он фотографировал, а вот на башне там, и два солдата, хотя эти солдаты никакого отношения к Рейхстагу не имели. Что там тоже интересно, так что у одного из солдат было двое часов на руке – ну, грабитель. И вот, потом замазывали на всех фотографиях, чтобы только одни часы были. Короче говоря, он этих двух солдат сфотографировал, ещё в других местах водрузил, но самое-то главное, не сфотографировать, а как говорится, дорого яичко к Христову дню, надо же доставить в центр! А то, что у него в кармане в фотоаппарате лежит, не то, вот и проявился его еврейский характер. Он явился на аэродром, говорит командующему, что «вот Жуков мне разрешил полететь в Москву». А все знали, что он с Жуковым, ну, на «ты», или не на «ты», это я не знаю, во всяком случае, в очень хороших отношениях. Ему выделили самолёт. И он полетел в Москву. По дороге всё это проявил, отпечатал. Прилетает в Москву, отправляется в ТАСС к своему начальнику и показывает эти фотографии. Значит, срочно из ТАСС начальник звонит в ЦК партии, вопрос решился моментально: снять передовую, поместить фотографию вот эту, которую сделал Халдей, и коротенькие там, три-четыре строчки. Ну вот Халдей опять сообразил, что надо делать. Он в Москве не остался. То есть, остался. Дождался выпуска. Взял пачку «Правды», уехал на аэродром, вернулся. А в это время происходило следующее – командующий авиацией зашёл к Жукову по каким-то делам, и говорит: «Вот Георгий Константинович, Халдей у меня от вашего имени взял самолёт». Жуков матом. Ну, действительно, что это такое. Но прилетает, значит, Халдей, уже всё ему сообщили, и он, значит, напрямую к Жукову. Ну, кто бы пошёл в такой ситуации, а он пошёл, это он рассказывал, а что там было на самом деле, не знаю. Короче говоря, он вошёл к Жукову и Жуков его 7-этажным, и говорит: «Предать суду военного трибунала!» А он вынимает пачку «Правды», кладёт Жукову на стол. Жуков посмотрел и сказал: «Пошёл вон, подлец!» – на этом кончилось. А наутро ему вручают Орден Красной Звезды – вот это со слов Халдея Жени. Ну вот видите, всё было так: с одной стороны, вроде, справедливо, а с другой стороны… Ну, в общем, много было такого непонятного.