Один раз я шла – это было уже на территории Германии или Польши, потому что там ещё польская территория примыкала к нашей территории, и мы её проходили. Я шла в госпиталь, что-то несла из столовой кому-то или чего-то меня попросили. Иду, а дорожка неширокая. И вдруг два поляка выходят, я поняла, что они поляки, а не немцы. Откуда-то появляются, меня хватают за руку, останавливают и начинают по-своему что-то говорить. Я оцепенела, поняла, что меня сейчас будут насиловать. Я это великолепно поняла. Я отталкиваюсь, кричу, и вдруг по этой дороге едет наш мотоциклист на мотоцикле, военный. Увидел, что я кричу. Я прямо закричала и вижу, что он остановился. Если бы меня в лес затащить успели, он бы меня не увидел. Он увидел, что они меня держат за руки, а я говорю по-русски, я кричу. Это наш солдат. Он остановился, вытащил автомат и бежит. «Что вы тут делаете?» И они сразу отступили. Два поляка было. Поляки, не немцы. «Мы ничего, мы так», – начали говорить. Он их не расстрелял, и они в него не выстрелили, а меня отпустили. Он меня посадил впереди себя на мотоцикл. Вот таким образом я спаслась. Иначе меня бы поляки изнасиловали и убили тут же.