В школе мы продолжали учиться. Практически девяносто процентов школ в городе превратились в госпиталя. И вот у нас военное дело было – девочек учили как медсестер, а нас учили военному делу – как разбирать винтовку и так далее. Никакого обслуживающего персонала в школе не было. Сами дрова кололи, топили печки. Был один товарищ, который только за этим наблюдал. Мытьё полов и так далее и тому подобное – всё легло на наши плечи. Очень много учителей пришло в школу из Ленинграда, их же оттуда эвакуировали. Но они пришли с одним чемоданчиком. Так мы – кто морковину, кто картофелину поклассно собирали и тихонько, – если это был преподаватель мужчина, им было очень неудобно, – передавали их семьям, чтобы вот чем-то помочь им.