Мне было в 41-м пятнадцать лет. И вот я в свою голову заложила – я должна отомстить за своего брата. И я и спала, и видела, как я буду солдатом, как, где его буду искать. Представляете, детское такое воображение, мечты какие-то. И такая возможность мне представилась в 42-м году, в октябре месяце. Я вышла за калитку (мы жили на Карла Маркса около железной дороги) и смотрю: через дорогу остановилась группа девчонок наших ефремовских и среди них – военные. Я подбежала к ним – идут они на фронт. Их мобилизовали, они на фронт отправляются, тут железная дорога у нас, вот они на вокзал передвигались. Я недолго думая прибегаю домой, собираю узелок. У меня туфельки были брезентовые, сестра сначала их носила, а потом мне они достались, а подмётка отскочила, я её привязала. А мама смотрит на меня и никак не может [понять]: «Что такое?» Я: «Мам, я иду на фронт». Она: «Ты что, с ума сошла?» Она думала, что я пошутила. А я этот узелочек схватила – и опять через дорогу. И я влилась в эту группу, а девчонки мне не возражали. И я пошла и оказалась в 18-м запасном полку 3-й армии, станция Чернь. Здесь недалеко от Тулы. И вы знаете, когда нас стали регистрировать, я подошла к писарю (документов у нас не было ни у кого), и он спрашивает у меня: «А с какого ты года рождения?» Я говорю: «С 26-го». – «О! Детский сад, домой поедешь завтра». Я в сторону отошла, пригорюнилась. А девчонки: «А ты чего?» – «Так и так». – «Иди вон к тому писарю, к другому, скажи с 25-го». Так я и сделала, так я стала на год старше.