Загрузка
00:00
/
02:55
Работа в гражданской авиации
Начальник двумя руками меня берёт работать, но о квартире – ничего. Сказала, кто я и что я, сказала, что я радистка, и муж радист, но муж больной, вторая группа. Он сказал, что не хватает бортрадистов. На три месяца в Ульяновск и, пожалуйста, радистами летать. Я говорю: «Вы меня слышите?» Причём я на него понадеялась, у него Героя Советского Союза была звезда, думаю: «Ну свой, поймёт, что я воевала, поможет может быть». Нет, и всё. Кем угодно я пойду, хоть уборщицей, но мне надо устроиться. Муж больной, мы не можем летать, муж лечится, вторая группа у него, маленькие дети. Нет. Упёрся: «На три месяца в Ульяновск и летать, нам нужны только радисты-лётчики. Билась с ним, билась, ходила полгода, уже со слезами на глазах, просила его. Потом как-то сижу, здесь у нас была гостиница, она и сейчас там есть, недалеко от аэропорта. Я устроилась туда на работу кастеляншей, 57 рублей получала, почти восемь месяцев отработала, пока аэропорт открылся. Открывается аэропорт, меня не переводят. Не переводят, и всё, раз ты работаешь там, переводить мы не можем. Я и так и сяк, и плакала, уже вешаться хотела. И когда я уже ревела на весь этот четырёхэтажный дом, то ко мне пришла заместитель этого начальника и говорит: «Знаешь что, он сейчас уезжает в отпуск, и мы тебя сразу же оформим». Привела этого начальника, и как только Трушкин уехал в отпуск, они меня зачислили старшим по отправке и по приёму пассажиров. Вот там я потом диспетчером по транзиту отработала двадцать пять лет.
Читать интервью
