https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=2294
Мы в земле и не можем быть, мы все в болотах. Вот я, например, попала в болото такое. Вот я только недавно прочитала, что оказывается, в середине этих болот, вернее там на суше, были немцы окружены нашими. И мы должны были это кольцо соединить. За это нашего командира дивизии или армии расстреляли, Павлова. И там и мы были в окружении, и немцы были. И когда я попала в это болото, то я вспомнила папу. Когда мы ходили за клюквой, я говорю: «Ой, из такого болота не вылезешь». А он мне сказал, что из любого положения у думающего человека всегда есть выход, если он хочет добиться, чтобы спасти себя или что, есть выход. Значит надо не растеряться. Во-первых, на болото ходить нельзя без вот такого кола. У нас у всех в руках был кол такой здоровый. Папа всем дал, мы, дети, мамы, все вот ходили за клюквой. И я это вспомнила. Но кола-то у меня нет, но у меня есть винтовка. Тысяча восемьсот какого-то года, какая-то чудная у меня винтовка была. Даже Кирееч говорил, что она косо стреляет как-то. Но мы старались все свои винтовки, какие были, вот такие там 1800-го, там 1700-го года, мне ещё говорили: «Аделя, какая у тебя винтовка хорошая. Это ещё на Наполеона ходили с этой винтовкой». И я вспомнила отца в этом болоте, когда у меня сапоги пошли на дно, думаю: «Ну всё». А у меня сзади кабель, спереди аппарат, вещмешок. А я, знаете, по натуре человек, что у меня есть, то моё, и надо его беречь. Все, знаете, как: вот лето наступило – телогрейку бросили, брюки ватные – зачем они нужны, таскать лишний груз. А я таскала. Хорошо, в вещмешок положила – мягко, холодно – телогрейку вытащила, накинула. Девки, мужики говорили: «Как купчиха». Я и сейчас такая, всё берегу. И я оказалась в болоте. И я стала соображать. Сапоги у меня уже полезли в болото, думаю: «Сейчас и я за ними, потому что тяжести у меня много». И я стала соображать, что мне надо какую-то кочку найти. И я увидела, что по болоту плавают кочки. Что они тихонько-тихонько, но двигаются. И надо найти кочечку, чтобы какой-нибудь кустик на нём был, чтобы я зацепиться могла. И на моё счастье, я смотрю – плывёт кочка, приличная. И на ней берёзка тощенькая. И думаю: «Нет, я за неё не зацеплюсь, она меня не удержит». Но я, не знаю, как, спроси меня, до сих пор не знаю, как я забралась на эту кочку, ногами обхватила эту хиленькую берёзочку, руками ухватилась, а уже стало темнеть – солнце садится. А столько жаб страшных – выпученные глаза, рот так широко и так: «Квааа», и все смотрят на меня. Вокруг кочки, не знаю, там миллион, мне казалось жаб, и думаю: «Вот если я только задремлю, они меня сожрут». И как я на этой кочке удержалась, до сих пор не знаю. А комары сожрали всё лицо мне. Всё лицо у меня опухло, особенно глаза, я в щёлочки там еле-еле видела. И вдруг ушами слышу, вроде, плеск какой-то. И подъехал плот, и мужской голос говорит: «Командир, здесь, по-моему, девочка военная. Сейчас мы подплывём поближе. Кочка как?» «Ну, – говорит, – держится пока на плаву, но она очень низко ушла в болото». Подъехали они на плоту, и оказалось очень удачно, что кочка моя остановилась у какой-то как стены, наросль какая-то была или что, что она дальше не шла. И они плотом придвинули и стали меня снимать. И этот, который снимал, говорит: «Боже мой, да у неё кабель. А нам кабель так нужен. Так, клади осторожненько на плот, чтобы нам не потерять этот кабель, нам очень нужен кабель. Ну вот какая молодец, сохранила. Да как это она с таким грузом и не ушла в это болото?» Как я жива осталась, не знаю. Девочки мне все говорят, которые вот в церковь ходят, говорят: «Ада Михайловна, ну, тебя просто Бог бережёт. Вот понимаешь, что тебя хоть на той же кочке-то». Эти, когда подъехали, они тоже диву давались, что я с таким грузом удержалась на этой хиленькой берёзке. Я помню, что она вроде нагибалась прям до самого болота, и как я за неё ухватилась и как я удержалась – это сказка. Наверное, Бог помог. Хотя я и 58 лет в партии. А раненой я не была, а сказал он, говорит: «Девочка, по-моему, раненая, военная и раненая». А я вот так руки сделала, и ногтями здесь всё впилось, и у меня кровь текла. И где-то нос разбила что ли, вот здесь у меня было всё в крови. И меня вот достали и в медсанчасть полевую отправили. Там меня обработали. «Терпи», – говорит, когда лицо обрабатывали, вот это комары нажрали, очень больно было, промывали. Вот так я начала служить.