Я ранена была первый раз, когда отступали немцы из Брянска. У нас, когда перешли в деревню, построили вот эту карусель, чёртову карусель – кататься. А у нас много немцев скопилось, потому что их выгнали из Брянска, а линия фронта стала за двенадцать километров, недалеко от деревни Зарубы. И вот как-то немцы взяли и стали кататься на этом чёртовом колесе. Откуда ни возьмись, налетели наши самолёты. Как начали утюжить – там у нас не говорили уже «бомбить» – утюжить. У нас у одной женщины, моей крёстной, мать убили. Ещё троих детей убили, и мне осколок попал в голову. Такие осколки летели там, начинённые эти снаряды были – чёрт знает сколько. Много было. Вот это я первое ранение получила. А второе в ногу получила, когда голову стала прятать, когда Оршу освобождали. Два дня бой шёл за Оршу. На поляне леса были, наши бомбили немцев уже. Наши же, ну что делать. Вот мне тоже попало три осколка в бедро. Один сразу удалили. А остальные, когда двадцать два года исполнилось. Наши пришли. Сразу удалили один осколок, а потом говорят, что надо рентген делать. Отправили меня на рентген. Потом рентген показал, что осколки в кости застряли. Ну, потом написали: «Надо осторожно, пока не оперировать». Там меня дед сдал в детский дом, меня взяли на учёт. А потом уже профессора осматривали и в Минск возили меня, в Минске сказали: «Мы её оперируем в двадцать два года. Как прекратит кость расти». Я была уже студенткой в Минске, и я сразу, как подошло время, пошла. Врачи меня сразу в больницу положили. Прямо через день операцию делали уже.