Загрузка
00:00
/
03:24
Возвращение в Минск. Детский дом
Потом, когда танки проходили через нашу деревню, один из экипажа подходит ко мне, говорит: «Ты откуда?» Я говорю: «Из Минска». – «Ну, поедем с нами», – взял меня на танк. Не доезжая Минска километров 20, спустили меня. Когда я пришёл в Минск, нас было четверо ребят, то как мы нашли военкомат, я не знаю. Нашли военкомат. И нам дали кусок мыла, мы пошли на речку умываться, а вечером нас направили в детдом. У меня до сих документ есть. На несколько дней нас направили в детдом. Это был немецкий детдом, там были дети, там были хорошие условия, немецкие перины, кормили хорошо, корова была. Это был дошкольный дом. И когда кто-то приезжал и искал детей своих, то нас обычно раздевали, ставили. А мы все собирались и болели, когда не находили своего ребенка. Так как мы были самые большие, то те ребята, которые с нами пришли, они ушли из дома. Они стали воровать, и за нами пришли. Вытащили меня на улицу и сказали: «Пойдем с нами». Я говорю: «Я не пойду». Я остался там. Потом нас перевели в 10-й детдом. Это был уже школьный детдом. А там было холодно. Там был кирпичный дом, не отапливалось. Ночью поднимали нас, мы взламывали кладовку продовольственную, и однажды кроме полмешка муки ничего не нашли. Мы эту муку, собственно, себе подол, и ели её, на нас экономили. Потом я заболел корью в детдоме. Я лежал в санизоляторе, а потом меня отправили в туберкулезный санаторий, меня и ещё двух ребят. И однажды в санатории, мы сидели за столом, учились в первом классе. Была девчонка одна. Она всегда смеялась: «Такой большой, а в первом классе». Я её возненавидел. И однажды у учительницы был карандаш, и я ей в голову загнал.
Читать интервью
