https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=984
По-разному брали, приёмы были совершенно разные. Если рассказывать об этом, то я могу сказать, что взять языка на переднем крае, в траншее немца, проще чем в тылу. Потому что в тылу, за полтора-два километра от линии фронта солдаты расслабляются, это понятно, потому что впереди них стоят солдаты в окопах, не пропустят никого, и они расслабляются. Поэтому там взять проще, и как там брали, а брали таким образом: всё это ночью, телефонный провод находишь, его перерезаешь, причём перерезаешь его не просто вот, где нашёл, тут перерезал, а идёшь по нему и находишь где-то взрывную воронку для того, чтобы потом связист шёл по этим и видел «Ага, воронка, значит взрыв был» и тут обрыв кабеля. И он садится с помощником и начинает этот телефонный провод исправлять. И в это время из-за кустов и наваливаешься, помощника уничтожаешь, а этого берёшь. То есть вот так проще, но как его протащить через линию фронта, через линию обороны, которую немцы держат, как проскочить – есть проблемы. А потом его надо тащить, его же не утащишь ведь, когда находишься в двух-трёх километрах от нашей линии обороны. Надо, чтобы он сам шёл, а будешь проводить через их линию обороны, то он ещё заорёт и привлечет внимание. Всё предусматриваешь, кляп делаешь ему, затыкаешь ему и грозишься: «Если крикнешь, значит, всё, конец тебе будет». А чтобы он шёл, так проще, бывает и так, по-простому, ремень вытаскиваешь из брюк у него, пуговицы отрезаешь, он держит штаны и идёт потихоньку. Куда убежишь, побежишь, штаны спустятся и куда? То есть, по-разному, а вот что касается взять языка непосредственно в траншее, тут уже по-другому. Наблюдаешь за ним сутки-двое, если есть возможность, побольше, и знаешь, когда у него смена, когда у него завтрак, обед, ужин, где туалет, какой распорядок дня. То есть всё-всё изучаешь, а потом выбираешь эту цель, как подползти к нему, как подойти. По-разному всегда. Вот, например, идёшь на выполнение задания, изучаешь: «Ага, от нашей линии обороны до него метров, допустим, 600–800». И здесь три воронки видишь в бинокль, изучаешь, до первой воронки нам нужно где-то минут тридцать ползти, идти и так далее. И всё, договариваешься с пулемётчиками, миномётчиками, договариваешься и говоришь: «Ребята, через 30 минут мы будем лежать там, во взрывной воронке. Вы стреляйте через нас и пускайте ракеты прямо на нас». С какой целью? А чтобы усыпить бдительность немцев, «Ага, раз русские пускают ракеты, стреляют, значит, их там нет, они ещё тут». То есть, расслабить бдительность немецких часовых, это один из приёмов. И так потом договариваешься до второй, до третьей воронки и таким образом, а потом, когда берешь языка, если он нас обнаруживает, то до этого наши миномётчики пристреливают передний край. И мы когда берём разведчика, и нас обнаруживают, пускаем ракету красную. Это сигнал к тому, что по переднему краю немцев надо бить снарядами и минами, отсекать их от нас, чтобы нам выйти оттуда. То есть, это тонкости, они вырабатываются уже самой жизнью и самим условием выполнения этой задачи.