Судьба моих родных

Сестра в Чите была, потому что мы когда были на Кавказе, мы были в колхозе, а сестра была на практике, и они ушли через Кавказский хребет, и государство всех студентов, которые были на практике, отправило в Читу. В Чите они были до 45-го года. Потом уже институт вернулся, и сестра приехала в Ленинград. Но так как приехала в Ленинград, а муж её был на фронте, он до войны учился, он сам из Феодосии, его взяли на фронт уже из института. Он получил ранения. После ранения он вернулся в Ленинград и продолжил учёбу. А сестра в это время вернулась из эвакуации. И, значит, они познакомились, и там у них родилась моя старшая племянница в 46-м году, но в 47-м году они уже по распределению поехали в Узбекистан. Боря, он в Архангельске учился, в мореходке, в мореходном училище. Вот у нас двое средних, мы без высшего образования, старшие младшие с высшим, а мы со средним образованием. Брат кончил мореходное училище, он рыбак. Потом был это капитан тральщика – это небольшие судёнышки, которые ловили и на плавбазу сдавали рыбу. А Вовочка умер на Кавказе. У него воспаление лёгких, его нет. В 42-м году. Он в больнице лежал. Он так там и остался. Моя сестра младшая северодвинский закончила техникум, и её, как из хороших студентов, отправили 5 человек из Северодвинска в нашу Корабелку, в Ленинград. Она жила в общежитии. И вернулась только я, выйдя замуж за школьного друга. Ну, я-то вернулась через 20 лет на Север, как нас завербовали. Больше никто не вернулся. Борис, брат, жил в Мурманске. У него там была семья и квартира. Так что у нас уже не было очага своего, к чему возвращаться, и не было никого, чтобы нас кто-то вызвал. Мужчин не было. Папины братья, старший брат, он лесотехническую закончил академию, он в Архангельске жил и там работал, и учился. И когда вернулся с фронта, он снова вернулся в Архангельск. А два брата, мы так и не знаем, без вести пропавшие. Я, к моему стыду, я не знаю год их рождения.