Загрузка
00:00
/
06:08
Начало войны. Гибель моих родных
Когда началась война, мама перед войной моего старшего братика отвозила к своим бабушке и дедушке в Херсонскую область, где они жили. Она отвозила по очереди то братика моего, ему было 6 лет уже, а мне было три с половиной года, то меня. И вот она братика только отвезла, а меня забрала. У меня есть фотография: я на деревянной лошадке, у меня была деревянная лошадка. И она братика отвезла к ним, а меня забрала к себе, она по очереди нас к себе забирала.Деревня была в Херсонской области, а мы с мамой были уже в Николаевской области. Херсонская область ближе была к Германии, чем Николаевская. И к ним к первым нагрянули немцы. Они не хотели эвакуироваться. Не то, что не успели – они не хотели. Они считали, что немцы – цивилизованная нация, что они не будут трогать мирных жителей, что они будут только воевать с теми, кто с ними воюет. Не только они одни такие были, много таких было. И поэтому они не эвакуировались. И к ним к первым нагрянули немцы. Никто не ожидал, что они так быстро займут Херсонскую, Николаевскую области наши, юг Украины. И нагрянули к ним, и всех евреев, было 115 человек, собрали для регистрации в клубе, продержали их там весь день и всю ночь. Взрослых и детей, бабушек, дедушек. Их собрали всех на регистрацию, это не только там, это и в деревнях других так было, это одинаково так было. Утром вывезли за деревню, там 2 километра от деревни, там ров был, колодец, и всех расстреляли и бросили в колодец. И у меня есть фотография женщины, которая в той деревне ещё жила. Я там был лет 15 назад, она еще была жива, и она с ужасом рассказывала, она видит, что детей грузят на машину, тоже вскочила на машину, и поехала машина. А соседки её позвали: «Твою дочку забрали». Она выскочила. – «Та моя дочка не Жидовка. Цэ моя дочка». Забрала её. Она украинка была, она у соседей была, она не знала, что их грузят. Поехали, видят, детей грузят. Она не знала. И с ними, с подружками, они ж подружки были, и прыгнула. А только отъехали, та прибежала, говорит: «Цэ моя дочка, она не жидовка». Она ее забрала. И она до сих пор с ужасом, это уже бабуля была, и с ужасом это каждый раз рассказывала, она не могла это пережить. И она говорит, их не пускали к колодцу, а на третий день они, значит, туда втихаря добрались, и ещё стоны оттуда доносились, то есть не всех убили. Такой кошмар был.Вы знаете, как Евгений Евтушенко писал: «Над Бабьим Яром памятников нет». Так и там. Памятники никто не делал тогда, не ставил. И мои дядя с тетей с Урала написали туда, в исполком, председателя исполкома Николаевского попросили: «Мы дадим деньги, поставьте памятники». – «Нет». И он попросил коллег строителей, и они ввели туда, у меня есть фотография, два фундаментальных блока, и они там стоят как памятники. И сейчас стоят, я не знаю, я там не был 15 лет. Вот как с 14-го года. Не 15, 10 лет. Как с 14-го года перестали нас туда пускать, транспорт перестал ходить, я там не был. Бабий Яр не только под Киевом. Это он самый большой под Киевом. Это вторая змеиная балка под Ростовом есть. А таких мелких Бабий Яров там много. Это хоть хорошо бы, конечно, когда мир наступит, чтобы по этим местам поехать, и немцы свои места, значит, хранят и помнят об этом. У нас, к сожалению, память об этом не такая. Вы в Берлине были? Нет? В Берлине на камнях есть, что здесь такой-то жил, здесь такой-то жил и так далее.
Читать интервью
