Загрузка
00:00
/
02:07
Отношение к бывшим узникам гетто
Ещё в школе я учил французский язык, и когда я учился в институте, у нас была группа, французов было очень мало, в основном учили английский, немецкий языки. Из нас готовили специалистов для помощи Алжиру. И вот для того, чтобы попасть туда за границу, нас учили, специальная спецгруппа была организована, ежедневно занимались языком французским, потому что Алжир был колонией Франции в те годы, и когда он освободился, ему нужно было помочь. И мы там как инженерные кадры, нас готовили туда, со знанием французского языка. Ну и, конечно, мы проходили всякие чистки. Вот, даже меня вызывают в комсомольскую организацию, в те годы, и спрашивают: «Где Вы были во время войны, во время оккупации?». Где я был во время войны, в возрасте трех лет? Где я был? Я говорю – «В гетто, конечно». Всё, и меня не послали, меня зарубили. Так я и не попал в Алжир, вот, благодаря этому. И до 91 года я это вообще считал темным пятном в биографии. В 91 году, при Ельцине впервые был издан указ о малолетних узников фашистских лагерей и гетто. Впервые 91 году такой вышел закон, и нам стали выдавать удостоверения узников гетто, я стал получать в 91 году. А до этого карьеру сломали мне. Но я не пожалел, я в это время в аспирантуру поступил, а ребята уехали в Алжир. Это было при советской власти, в те годы они вернулись хорошо упакованные, конечно Ну, так было. Вот только с 91-го года наш статус стал легальным и почётным, можно сказать, в этой степени, ведь интервью даем, вот, всё такое прочее.
Читать интервью
