https://историяотпервоголица.рф/events/current_event.php?current_event_id=505
Рассказать о каком-то отдельном, ярком эпизоде на фронтовой жизни для меня сейчас трудно. Это для меня были рядовые будни, наступления, обороны, прочее. Я просто хотел бы обратить внимание на то, что не всё же время мы бежали, наступали. Мы находились иногда и в обороне. когда я пришёл в 18-ю армию, мы часто находились в обороне. А что значит находиться в обороне? Это когда стабилизируется фронт, передовая. Мы уже окопались, у нас землянки, траншеи. И немцы на той стороне сидят, а мы – с этой стороны. Особых боёв нету, перестрелки только. И в эти минуты затишья, иногда даже сутки, двое, трое, мы находили даже минуты отдыха. Например, у меня был друг, Володя Давыденко, старший лейтенант из Киева. Он хорошо пел и играл на гитаре. По всем траншеям, землянкам провода протянуты, и на каждом участке сидит телефонистка с трубкой и слушает, связь проверяет и прочее. В обороне спокойно говорят по-разному, даже на отвлечённые темы и так далее. И мы с Володей Давыденко устраивали маленькие концерты. Я, например, через трубку телефонную объявлял, что солист Киевской оперы, Володя Давыденко, вам споет романс. И вся линия слушала и хлопала в ладоши. Володя Давыденко играл на гитаре и исполнял какие-то романсы. И по линии нас благодарили за эти отдельные концерты. Мы часто практиковали это в обороне. Володя Давыденко, я отвлекусь, в Карпатах погиб, я его лично хоронил. И, когда мы его хоронили, в горах, в Карпатах земли не было, мы вырывали камни, и, примерно глубиной на метр, сделали могилку, ёлками усыпали, плащ-накидку положили, положили Володю Давыденко и укрыли его плащ-накидкой, потом ветками, и камнями сделали большую горку. Поставили столб, химическим карандашом написали: «Владимир Давыденко, 1923-го года рождения, город Киев».Почему я вам рассказал маленький эпизодик о Володе Давыденко? Потому что в фронтовой жизни обязательно рядом с тобой твой товарищ, с которым в короткое время настолько сдружишься, что он становится тебе родным и близким. И когда их теряешь, это огромная стрессовая ситуация. Даже невольно плачешь иногда, когда именно провожаешь в тот путь, последний, своего близкого товарища. Это не первый эпизод, терял я и других товарищей, и это трудно пережить. Утрату я, конечно, чувствовал, ненависть против фашистов усиливалась. Но такой особой злобы, мести почему-то не было, это сглаживалось фронтовыми буднями. Это уже рядовое, боевое явление, утрата своих людей. И особой-то мести и не было, я бы сказал.Эта фронтовая дружба сохраняется всю жизнь среди нас, фронтовиков. Сейчас уже настолько мало остаётся ребят, я уже почти всех проводил, близких, родных фронтовых друзей.